– Мы подойдем к ним.
– Но как?
– Сейчас узнаешь. Здесь нам поможет Чиприано. Я пошел бы и сам, но слишком грузен для такого предприятия.
Мальчики решительно ничего не поняли, однако, зная, что Гаспар зря не болтает, покорно ждали дальнейших событий.
Глава XXXVII
Переодевание
Гаспар принялся за дело. Юноши с интересом наблюдали за ним. Он полез в свой мешок и вынул из него самую лучшую рубашку тончайшего полотна, с вышитой грудью и рукавами. Гаучо надевают такие рубахи на праздники и на «фанданго», когда собираются поплясать.
– Жалко праздничной «камизы» (рубахи), – проворчал он, – впрочем, ничего: выстираю, подкрахмалю – и все будет в порядке.
– Ну-ка, сеньорито, – обратился он к Чиприано, – сбрось с себя все и надень эту штуку.
Молодой парагваец, сняв «жакебу» и «кальцонеро», облачился в рубаху гаучо.
Гаспар обвязал шею Чиприано красным шелковым платком, спустив концы на грудь.
Затем, вытащив из костра обгоревшую веточку, вычернил ее порохом, обстругал на конце и прикрепил ремешком к переносице мальчика.
Еще несколько штрихов, и Чиприано превратился в журавля-солдата. Гаспар был уверен, что глупые страусы примут парагвайца за журавля. Индейцы Южной Америки всегда ловят страусов таким способом.
– Чудесно! – воскликнул гаучо, любуясь делом своих рук. – Если ты будешь действовать умно, – а в этом я не сомневаюсь, – то завтрак нам обеспечен. Ну, сеньорито, отправляйся.
Чиприано давно уже сообразил, что от него требуется, и горел желанием выполнить хитро задуманный план, но какое только взять оружие? Карабин, болу или лассо?
– Ружье, конечно, надежнее, – сказал Гаспар, – оно всегда выручит; но чем меньше мы произведем шуму, тем лучше. Кто знает, может, за нами следят краснокожие. Выстрелы их привлекут, а это будет некстати. Бери лучше болу или лассо.
– Мне все равно, – сказал Чиприано, не хуже Гаспара владевший болой или лассо.
– Тогда бери болу. Я знаю случай, когда лассо, соскальзывало с шеи страуса. Но стоит только накинуть на страуса болу, как он валится на землю. Возьми мою, она хороша; можно метать без промаха.
Болa гаучо отличались от обычных увеличенным расстоянием между шарами.
Спрятав под рубахой болу и ружье, Чиприано вышел на охоту; в дальнейшей помощи гаучо он не нуждался. Нужно было подойти как можно ближе к страусам, замахнуться болой и лишь на худой конец пустить в ход ружье.
Людвиг и Гаспар с интересом следили за парагвайцем.
Страусы успокоились и снова шествовали к ручью, привлеченные свежей зеленью.
Чиприано играл свою роль превосходно: то выставит ногу вперед, то остановится, опустив длинней клюв, как бы высматривая слизней и лягушек. Страусы его заметили, но ничуть не встревожились, приняв за птицу. Нередко страусы и журавли дружно промышляют себе пропитание на одной поляне. Журавль подошел шагов на двадцать к страусам. Они спокойно его подпустили. Вдруг одно из движений Чиприано показалось им подозрительным, и, вытянув шеи, они с изумлением уставились на него. Затем раздалось шипение самца, предупреждающее об опасности, и птицы обратились в бегство. Но бежать удалось только самке.
Бола со свистом стреножила самца и повалила на землю.
– Браво! Браво! – вскричали Людвиг и Гаспар, бросаясь к поверженному страусу.
– Самку я мог бы пристрелить, – сказал «журавль», поспешив им навстречу, но подумал, что лучше все-таки избегать шума.
– Страусиха нам сейчас и не нужна, – заметил Гаспар, – этого красавца хватит на завтрак, обед и ужин по крайней мере на два дня.
Гаучо перерезал страусу горло и только тогда распутал на ногах его болу. С торжеством подняли огромную, весом с теленка, птицу и понесли на
