«Украина» вышедший из палатки майдановец попробовал меня остановить, но настроения у меня не было, и я прошел дальше. Вверх. Садовая до сих пор перекрыта автобусами и КамАЗами, отрезок Шелковичной в сторону Грушевского тоже перекрыт КамАЗами. Стоят «беркутовцы». Да и сама Институтская частично перекрыта, оставлен узкий проезд для машин, и гаишник под охраной «Беркута» разруливает движение.

Падал снег, красивый, пушистый. Телефон Гали не отвечал. Я стоял под дверью парадного. Вскоре появилась она. Сказала, что телефон с собой не носит, поэтому звонить ей на мобильный надо только рано утром и поздно вечером. Дома почти законченный ремонт и новая мебель от «Лоры Эшли», завтра должны привезти еще буфет и кровать. Она копит теперь деньги только на «Лору Эшли» и заказывает мебель по каталогу. В квартире меня встретили те же два попугая кореллы, Кузя и Маша. Только один из них — Кузя — уже эрзац первого, умершего Кузи. «Кузи» долго не живут, в отличие от «Маш».

Смотрел на кровать, которую обещал забрать, а потом отказался. Сфотографировал. Галя была расстроена моим отказом брать кровать в подарок на дачу. Я пообещал еще раз подумать и посоветоваться с Лизой. Неожиданно Галя решила подарить мне пылесос. Сказала, что пылесосить больше не будет в квартире — только влажная уборка. Я взял, чтобы не огорчать ее еще раз. Она точно хотела облегчить и без того не перегруженную вещами квартиру. Коробку из-под пылесоса я решил не брать — слишком большая. Галя нашла мешок, в который мы и засунули пылесос вместе с трубой и длинной телескопической «ногой». Я шел с пылесосом мимо «беркутов» и курсантов. Пылесос был в розовом мешке, его трубка выпирала из мешка и должна была вызвать подозрение у милиции, тем более, что шел я в сторону Майдана. Но никто меня не остановил, не поинтересовался, не попросил показать, что там, в мешке. А снег падал и падал. И на меня, и на Майдан, и на асфальт. На Майдане горели костры в бочках. Вокруг них грелись люди. Все было, как обычно.

Когда мне не хватает слов, рука сама тянется к книгам. В последнее время ощущение нехватки слов возникает все чаще. Или жизнь становится богаче, или из нее вымываются слова, способные ее описать. Скорее всего, второе. Люди всё меньше пользуются словами и всё больше междометиями и жестами.

Вчера вечером я наконец купил Антону обещанный на Новый год компьютер. Продавцы попытались мне подсунуть «Майкрософт офис» с лицензией на 365 дней. Бандитизм Била Гейтса? Еще месяц назад можно было купить эту «оболочку» навечно, то есть просто на один компьютер. Буду искать варианты. Морозец на улице продолжается.

На Майдане неспокойно, в интернете полно сообщений о том, что власть свозит в Киев все больше солдат внутренних войск и отрядов «Беркут». ГАИ терроризирует участников Автомайдана. Они выписали 900 протоколов на изъятие водительских прав у автомайданщиков за «не остановку по требованию сотрудников ГАИ», все протоколы «под копирку», подписаны неразборчиво, так, что даже трудно определить, кто из гаишников их оформлял.

Межигорье перекрыто «Беркутом» со всех сторон, по дорогам туда проехать нельзя, они перегорожены автобусами, грузовиками. И теперь даже пешком по дороге не пройти. Местные крестьяне пробиваются к себе домой через ряды «Беркута» с боями. От них требуют показывать паспорт с пропиской в селе Межигорье. Одного старика, который не носит с собой паспорт, крепко побили дубинками за попытку пройти к себе в село без документа. XXI век в Украине напоминает середину XIX до отмены крестьянского рабства — крепостного права.

Вечер. По телеканалам обсуждают интервью кардинала Украинской греко-католической церкви Любомира Гузара. Он заявил, что в случае использования властью излишней силы народ имеет право на вооруженное сопротивление. Политологи, обслуживающие Партию регионов и Януковича, уже вовсю кричат, что это провокация! Что надо жаловаться на кардинала Папе Римскому и требовать, чтобы Украинская греко-католическая церковь перестала принимать участие в политических акциях. Интересно, а почему Украинской православной церкви Московского патриархата — самой крупной церкви в Украине — можно постоянно заниматься политикой и агитировать во время церковных служб перед выборами в парламент или перед президентскими за Партию регионов и Януковича, а греко-католическим священникам нельзя проводить мессы на Майдане? У православных Московского патриархата — миллионы прихожан, у греко-католиков — сотни тысяч. Кто кого должен в этой ситуации бояться?! Я нашел это интервью и вот точная цитата: «Бывают ситуации, когда вооруженное сопротивление может быть позволено. Когда власть использует излишнюю силу, народ имеет право защищаться с оружием в руках. Каждый из нас имеет право защищаться. Не нужно это прописывать в конституциях — это закон природы. Я имею право защищать себя и своих близких, как каждый человек».