Дьявол: Я – писательница?! Это еще как понимать? Может, временами дьявол этих бабенок и одолевает, но сами они, хвала Господу, в Дьявола пока еще не превращались!
Натуралисты: Что? Вы – Дьявол? Дьявол! (Собираются бежать.)
Дьявол, в сторону: Ага, теперь-то я могу наврать им с три короба! (Громко.) Господа, господа, куда же вы? Успокойтесь, не надо никуда бежать! Это всего лишь невинная шутка, одна из тех, которые позволяет мне мое имя. (Натуралисты подходят ближе.) Я действительно зовусь Дьяволом, но при этом я не то чтобы настоящий черт.
Натуралисты: Позвольте, но с кем же тогда имеем честь?..
Дьявол: Диавл, Теофиль-Кретьен Диавл, придворный каноник герцога ***, почетный член общества по распространению святой христианской веры у иудеев, кавалер епископского ордена «За заслуги перед обществом», который был пожалован мне Папой римским за поддержание в населении стойкой боязни всего на свете – совсем недавно… в Средние века!
4-й натуралист: Да вы тогда, должно быть, в весьма преклонном возрасте?
Дьявол: Ну что вы, совсем нет – мне едва минуло одиннадцать.
1-й натуралист второму: Большей несусветицы я в жизни своей не слыхивал!
2-й натуралист, третьему: Этот враль должен пользоваться успехом у дам!
Дьявол тем временем подходит совсем близко к лампе и невольно дотрагивается до фитиля.
1-й натуралист: Господи боже, что это вы такое делаете, господин каноник? Да вы так все руки себе опалите!
Дьявол, смутившись, отдергивает руку: Я, ну… просто люблю иногда подержать пальцы над огнем!
3-й натуралист: Еще одна странная наклонность! (Записывает.)
{Далее в пьесе Дьявол предлагает Маркграфу Тюалю, в замок которого его принесли замерзшим – и это, напомним, в августе-то месяце! – свои услуги по устройству свадьбы маркграфа с баронессой Лидди, руки которой Тюаль безуспешно добивался, но требует взамен выполнения двух условий: маркграф начнет обучать своего старшего сына философии и велит казнить тринадцать подмастерьев местного портного.}
Маркграф: Но почему же именно портняжек?
Дьявол: А это самые невинные создания!
{Они спорят о числе подмастерьев и в конце концов останавливаются на двенадцати – однако тринадцатого хоть и помилуют, но переломают ему все ребра.
Дьявол выкупает девушку у ее жениха Дюваля за 19 999 экю, 18 су и 2 лиара – результат точной оценки ее физических и душевных качеств (пришлось немножечко скостить за то, что девушка, увы, не оказалась дурой). Было условлено, что умыкнуть девицу и доставить ее в укромный домик в Шальбрюнне должен будет поэт Крысотрав.
Самого Крысотрава мы застаем за поиском стихотворных сюжетов в окружающей действительности. Он с негодованием отметает сюжет о юноше, затворившемся в отхожем месте, но с восторгом берется за образ старика, мусолящего краюшку хлеба, и пишет следующее трехстишие: «Я сидел у окна, грыз перо упоенно, / Словно лев точит коготь, лишь займется рассвет, / Или конь, что несносные гложет поводья…».}
Входит Дьявол.
Дьявол: Не пугайтесь, прошу вас: я – ваш давний почитатель.
{В этом нет ничего удивительного, поясняет он, поскольку излюбленным утешением бесов является чтение худшей из мировых литератур – немецкой.}
Крысотрав: Вот так! Ну, если немецкая литература – ваша основная страсть, сколь же причудливы должны быть мелкие страстишки!
Дьявол: Именно! Свободную минутку, например, я люблю посвятить изготовлению оконного стекла – или линз для моноклей и очков. Мы делаем их обычно из личностей ничтожных, а от того прозрачных и совершенно невидимых. Однажды, помню, наша записная модница, Страсть-проникнуть-в-суть- добродетели, водрузила себе на нос бинокуляр из философов Канта и Аристотеля! Конечно, что-либо разглядеть через них было решительно невозможно. Тогда она заказала себе лорнет из пары померанских крестьян – и стала видеть дальше горного орла!
{Зачем же Дьявол объявился на земле? «В Аду, знаете ли, сейчас генеральная уборка». В аду пребывают все те герои, воплощение честности и блестящие гении, о которых спрашивает его Крысотрав – маркиз Поза и художник Спинароза, вместе с Валленштейном Шиллера и Гуго Миллера,
