Смотрим что с Наполеоном — а все то же было — Наполеон велик, наши тилигенты того времени его бюстики на столах держали (и Пушкин тоже, ага), армия у франков Великая, все прекрасно, а у нас и царь фигня и трус и кутузов не полководец и армия не того — ан опять же Великая армия разгромлена вдрызг, Париж взят… Но велик таки Наполеон.
Семилетняя война, Фридрих Вликий, его армия лучшая, блеск и трепет. а унас баба на троне, дура тупая, генералы нашщи — отстой, армия никудышная как всегда — и это я можно сказать цитирую высказывания ряда историков наших, включая Соловьева. Ан как на грех — Фридрих разгромлен, армия его лучшая нашей никудышной уничтожена, Кенигсберг взят и под русской короной аж 4 года был. С принятием российской присяги жителями Восточной Пруссии.
Карл 12 — Великий полководец, Северный Александр Македонский, его армия лучшая в Европе, у нас царь пьяница и дегенерат, генералы отстой, армия ваще никуда, потешная. В итоге грозной армии шведской не остается ваще, Карл драпает и отсиживается в Турции, потом сливает войну. Вот жаль наши Стокгольм до кучи не взяли, упущение.
Но тем не менее участник Семилетней войны Болотов ругает казаков за трусость под Гросс-Егерсдорфом, категорически не желая видеть, что отступление казаков было намеренным и в результате прусские кавалеристы были подставлены под резню из шуваловских гаубиц, современники бранили Кутузова и так далее… Очень показателен на мой взгляд такой эпизод Северной войны, когда Шереметьев лютейшей зимой раздразнил горячего шведского короля своими демонстрациями и вынудил его совершить ночной переход, чтобы занять полуразрушенный Гадяч, "дабы в него не вошли русские", причем шведы покинули зимние квартиры в Ромнах. В итоге этот переход обошелся в несколько тысяч замерзших солдат и офицеров шведской армии, Ромны были занятиы русскими, а шведы сменили вполне годное шило на никудышное мыло. Среди наших соотечественников эта откровенная дурость шведского короля и весьма удачный ход наших войск представлен как минимум не в русскую пользу. Разве что Костомаров отметил: "По общему свидетельству современников, в эту зиму по всей Европе была ужасная стужа. В Швеции снежные сугробы до такой степени были высоки, что захватили в себя деревья до самых вершин; все Балтийское море стояло покрытое льдом; в озерах вода замерзла до самого дна. В средней Европе погибли все плодовые деревья; даже в Италии и Испании, где обыватели никогда не видывали льда на реках, теперь замерзли реки и болота, и земля очень глубоко промерзла. В открытых украинских равнинах морозы были тем нестерпимее, что там свирепствовали бури и вьюги. Птицы падали на лету; повсюду валялось множество замерзших диких животных. Снега нападало так изобильно, что за непроездными сугробами прекращались сообщения между жилыми местностями. Тогда от трех до четырех тысяч шведских воинов погибло от невыносимой стужи. Конные окоченевали, сидя верхом на лошадях, пехотинцы примерзали к деревьям или повозкам, на которые облокачивались в последние минуты борьбы со смертью. Сам король приморозил себе нос и должен был долго тереть его, пока не возбудил правильного кровообращения. Иные шведские солдаты думали согреться водкою, которой было большое изобилие в малорусском крае, но водка им не помогала: при ее содействии они только скорее делались добычею смерти. Город Гадяч обратился в лазарет, так как туда при возможности тащили полуживых от холода; из домов слышались раздирающие крики больных, которым хирурги отпиливали отмороженные члены, а перед домами валялись куски отрубленных человеческих членов и между ними ползали еще живые, но обезумевшие от боли и отчаяния калеки".
И продолжать можно долго — все западное — великолепно, включая сифилис, а у нас и мед херовый… Правда, критики его кушают с удовольствием, но недовольны. А пантер-тигров и главное мегоКариусов на всех их — не хватит.
30 января 1945 года, ночью, громадный лайнер "Вильгельм Густлофф", плавучее училище подплава Рейха, был потоплен в результате атаки советской подводной лодки С-13 под командованием Маринеско. Все три торпеды, несмотря на никудышную видимость и штормовую обстановку, попали в борт лайнера. Огромное судно 25 484 брт, 208 метров длиной тонуло 40 минут. Потом пошло на грунт. Погибло порядка 5300 человек.
Это вкратце то, что там произошло.
Первые сведения о жертвах содержали информацию о гибели более 3000 немецких подводников, обучавшихся на "Густлоффе" и на нем же эвакуировавшихся — обледенелые трупы моряков в спасательных жилетах повыкидывало на берег, причем не только на германский, что и послужило поводом для такой информации. Долгое время это никем не оспаривалось, да и дела до этой катастрофы никому не было — для сравнения на утопленном советском санитарном транспорте "Армения" погибло около 5000 человек, хотя "Армения" была в пять раз меньше "Густлоффа", на утопленных в 1941 году советских судах, шедших из Таллина (печально известный "Таллинский переход" погибло более 20 000 человек — и так далее…
Но чем больше времени проходило с войны, тем страннее становилась ситуация с погибщим "Густлоффом". Количество подводников уменьшалось, количество беженцев увеличивалось, там стремительно увеличивалось количество детей на корабле и перед перестройкой — когда собственно советские пропагандисты работали уже против СССР, начался ураганный накат на Маринеско и экипаж С-13. Писались нашими демократами даже такие статьи — я их читал и потому и помню. что палача немецких детей Маринеско надо выкопать из могилы и сжечь его кости. ну а заодно и остальных моряков туда же. Создавалось впечатление из этих истерик, что Маринеско утопил плавучий роддом, а не корабль Кригсмарине, являющийся плавучей казарсмой и одновременно училищем для обучения подводников — с оборудованными классами, снаряжением, учебными пособиями и даже плавательный бассейн в нем был переоборудован для обучения подплава ремонтным водолазным работам.
То есть как и по многим эпизодам Великой Отечественной, старательно началась дегероизация события и переворот с ног на голову. Так уж получилось, что купив книжку "Мифы Великой Отечественной", изданную коллективом авторов под началом Исаева, прочел я там и очерк некоего
