Историк М. А. Барг пишет:

«Западные державы стремились направить агрессию Гитлера против Советского Союза, ожидая, что из этого конфликта обе стороны выйдут ослабленными, а Англия и Франция выступят в роли третейских судей» и укрепят «свои мировые позиции», поэтому и были отвергнуты предложения СССР о коллективной безопасности. По существу влиятельные политики Запада отводили Гитлеру функции «подавления большевизма» не только внутри Германии. Англия и Франция недвусмысленно предлагали нацистской Германии путь на Восток»[1].

Перед отлётом из Мюнхена Чемберлен встретился с Гитлером и заявил:

«Для нападения на СССР у Вас достаточно самолётов, тем более, что уже нет опасности базирования советских самолётов на чехословацких аэродромах».

Советский Союз часто упрекают за договор о ненападении с Германией, но упускают из виду, что подобные же соглашения были заключены Англией и Францией непосредственно после Мюнхена. Заключенная 30 сентября 1938 г. англо-германская декларация и 8 декабря этого же года франко-германская декларация по существу были равнозначны договору о ненападении. Более того, западные политики стремились провести раздел сфер влияния и передел существовавших границ. Французский министр иностранных дел Ж. Моне говорил своему германскому коллеге У Риббентропу во время переговоров: «Оставьте нам нашу колониальную империю, а мы вам – Украину». После подписания франко-германской декларации в информации, направленной во французские посольства, выражалась надежда, что «германская политика впредь будет направлена на борьбу против большевизма».

Ряд западных историков считают, что Мюнхен стал событием, которое в итоге ввергло мир во Вторую мировую войну. Так, американский историк и журналист А. Ширер утверждает, что мюнхенская политика «умиротворения» агрессора непосредственно привела к войне.

Как считает ряд отечественных историков, именно после Мюнхена стала складываться идея о возможности сближения с Германией, несмотря на то, что нацистский рейх считался наиболее опасным и наиболее вероятным противником Советского государства. «Не было бы Мюнхена, не было бы и пакта с Гитлером», – отмечал впоследствии И. Сталин в беседе с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем, и тот ни слова не возразил ему. В последний раз Советский Союз попытался возродить систему коллективной безопасности во время польского кризиса весны-лета 1939 года, когда Германия выдвинула территориальные претензии к Польше. Советские руководители по дипломатическим и военным каналам обратились к правительствам Англии и Франции с предложением военного союза против Германии для защиты Польши. На советские предложения долго не было отклика, пока, наконец в августе морем была отправлена делегация, не имевшая полномочий для заключения соглашения.

Переговоры с английскими и французскими представителями показали, что целью Англии и Франции было лишь столкнуть СССР с Германией, а самим остаться в стороне. В этих условиях Советскому правительству ничего не оставалось, как заключить 23 августа 1939 года пятилетний договор о ненападении с Германией. Напомним тем, кто критикует СССР за этот договор, что подписание подобных соглашений – обычная европейская практика тех лет. Например, аналогичный договор с Германией имела Польша. 7 июня 1939 года договоры о ненападении с Германией заключили Литва, Латвия и Эстония. Советский Союз предлагал Германии подписать подобное соглашение еще в 1936 году. Тогда формальной причиной отказа Берлина стало отсутствие у Германии и СССР общей границы. С этой точки зрения возвращение (по инициативе немецкой стороны) к этому вопросу в августе 1939 года выглядит более чем логичным. Немцы во избежание конфликтной ситуации хотели бы заранее урегулировать отношения с СССР, с которым в будущем могла появиться общая граница.

Что касается т. н. «секретных протоколов», то с источниковедческой точки зрения ситуация осложняется тем, что до сих пор не опубликован их оригинал. В 1989 году были обнародованы лишь его копии, подлинность которых вызывает у ряда исследователей обоснованные сомнения. В любом случае, речь в них идёт лишь о сферах влияния, а не о конкретных территориальных приобретениях и разграничении. С точки зрения политической морали и международной практики первой половины XX века пакт «Молотов-Риббентроп» не представлял собой ничего особенного и являлся естественным следствием Мюнхена. Пакт для Советского Союза был необходим, чтобы выиграть время для подготовки к будущей войне и отодвинуть свои границы на Запад. Если бы 22 июня 1941 года немецкие войска начали бы наступать под Минском и от Нарвы, то вполне возможно, Москва и Ленинград пали бы и война кончилась совсем по-другому.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. 3 сентября ей объявили войну Англия и Франция, но реальной войны на Западном фронте не велось. Поляки умоляли о скорейшем наступлении и помощи оружием. В ответ британский генерал Э. Айронсайд посоветовал им… закупить вооружение в нейтральных странах. Наступление на Западном фронте началось лишь на 15-й день, и союзники продвинулись… на 1 км, при этом немцы сопротивления им не оказывали. «Если бы союзники начали наступление, мы бы смогли им противопоставить лишь призрачное сопротивление», – вспоминал позднее немецкий генерал-фельдмаршал Герд фон Рунштедт. Таким образом, союзники предали Польшу. Уже 7 сентября немецкие войска вышли на подступы к Варшаве. С 8 по 15 сентября основные группировки польских войск были разгромлены.

Гитлер несколько раз после 1 сентября обращался к Сталину с настойчивыми предложениями немедленно ввести Красную Армию в Польшу и даже шантажировал намёками на свою якобы неспособность увести германскую армию с территории Восточной Польши, если немецкие части войдут туда, преследуя разбитых поляков, раньше Красной Армии. Но до тех пор, пока в Варшаве действовало польское правительство, руководившее сопротивлением, СССР воздерживался от перехода границы, поскольку желал соблюсти законность.

Однако в ночь на 17 сентября польское правительство и главнокомандующий польскими вооруженными силами маршал Рыдз-Смиглы бежали в