ножами. Вот одна из ныряльщиц ракетой взвилась вверх, оставляя за собой белый след из мелких пузырей. Напрягая силы, Накамура приближался к осьминогу. Одно из щупальцев чудовища отвалилось и, извиваясь как огромный червяк, стало опускаться на дно. За ним упало второе и третье.
Накамура ясно видит выпяченные словно телескопы огромные глаза осьминога. Вот и вторая ныряльщица метнулась кверху, оставив подругу один на один с чудовищем. Бедняга выбилась из сил. Щупальца спрута обвились вокруг ее беспомощного тела. Она висит вниз головой в их мощных объятиях. Очки и полумаска скрывают ее лицо. Кто она?.. Да не все ли равно!
Накамура задыхается. Он давно не оставался так долго под водой. Вокруг осьминога кишат пузыри и расплывается темное облако. Накамура близок к потере сознания. Его глаза заволакивают зеленый туман. Он собирает последние силы. Вытянув вперед руки и поджав к животу колени, он делает отчаянный прыжок в сторону осьминога. Он уже ничего не видит и чувствует только, что его руки крепко уцепились за тело девушки. Израненный осьминог разжал тиски…
Через несколько минут неподвижное тело О-Таки лежало на дне джонки. Возле нее, жадно захватывая ртом воздух, сидел Накамура. Ныряльщицы возились над спасенной подругой. Ее повернули на живот и отводили за спину руки. О-Таки захрипела. Из ее рта вместе с пеной хлынула вода. Раздался тяжелый продолжительный стон. Девушка жадно потянула воздух, приподнялась и закашлялась.
Джонка накренилась и начала тихо удаляться. На корме стоял Накамура…
Она кашляла долго и тяжело, придерживая одной рукой бок, другой — голову. Потом обвела кругом обезумевшими глазами, закрыла лицо руками и зарыдала.
Кто-то осторожно отнял ее руки от лица:
— О-Таки-сан!
— Накамура-сан. Вы!.. — вскрикнула девушка, широко открыв узкие глаза.
На позеленевших ее щеках вспыхнул румянец. Она припала головой к ногам своего спасителя.
Подошел Такеда.
— Хозяин требует вас к себе, Накамура-сан. Он все видел.
Зрачки рыбака гневно сверкнули:
— Пусть он убирается к чёрту!
— Что?
— К чёрту проклятого паука! Иди и ты с ним заодно туда же, продажная шкура!
Такеда стоял, глупо улыбаясь.
— Убирайся, тебе говорят!
Рыбак сильно толкнул в грудь озадаченного подрядчика. Тот потерял равновесие и упал в воду.
Ныряльщицы поспешили на помощь беспомощно барахтающемуся у борта джонки Такеда.
Американец и Микимото наблюдали разыгравшуюся сцену, стоя на носу моторной лодки. Они видели, как к джонке ныряльщиц подошла рыбацкая джонка, как в нее усаживались О-Таки и ее спаситель.
Микимото не выдержал и крикнул:
— Куда же ты, О-Таки-сан? Наш гость хочет наградить тебя и твоего отважного спасителя. — Он помахал желтой бумажкой в двадцать иен.
Парус, медленно повернувшись по ветру, закрыл девушку. Джонка накренилась и начала тихо удаляться. На ее корме стоял Накамура. Сложив руки рупором, он крикнул:
— Оставь себе свои деньги, жемчужный паук! Нам их не надо. Прощай!
— Вы видели, как они отплатили мне за добро? — повернулся Микимото к американцу. — Я ей платил двойное жалованье. Инвалида-отца устроил на место. Жаль. Всего пять жемчужин принесла девчонка. Надо же было так не вовремя подоспеть этому молодчику!
— Но ведь он ее спас, Микимото-сан!
— И без него ныряльщицы управились бы с осьминогом. Им не впервые.
Солнце красным шаром спускалось к горизонту. Сквозь поднимавшуюся над морем мглу виднелся освещенный алыми отблесками парус. Микимото смотрел вслед удаляющейся джонке и думал: «За удар, нанесенный Синдо, и за „жемчужного паука“ я упрячу молодца на полгода в тюрьму, а там пусть себе женится, когда будет нищим».
Он взглянул на часы:
— Едемте обедать, мистер Говард. Я думаю, вы порядочно проголодались.
