хватает акула!..

Его глаза выражали смертельный ужас.

— Успокойся, Леру, успокойся, милый! — говорил Симон, гладя товарища по всклокоченной голове и стараясь уложить его обратно на койку. Когда он успокоился и положил голову на подушку, Симон заметил, что волосы товарища были совершенно седые.

Он ни на минуту не отходил от Леру. Тот лежал без движения на спине, временами приподнимал голову и со страхом смотрел в угол каюты.

— Смотри, акула! — шептали его губы.

На рассвете в каюту вошел помощник капитана.

— Нам все известно, — сказал он, обращаясь к Симону. — Вы — доктор Симон, бежавший с Чёртова острова. Позвольте пожать вам руку, доктор! Моя фамилия — Санчес. Вы — под флагом республики Венесуэлы, и вам не о чем беспокоиться. Как ваш товарищ?

— Боюсь, что у него нервная горячка, — ответил Симон.

— Я сейчас пришлю судового врача, и мы переведем больного в лазарет. Как вы себя чувствуете?

— Я совершенно здоров. Где вы нас подобрали, сеньор Санчес?

— Между островами Табагос и Тринидадом. Мы идем в Пуэрдю-Кабелио. Ваша удивительная лодка — с нами. А ведь вам повезло, доктор! Не подбери мы вас, вы неизбежно попали бы в руки английской полиции и снова очутились бы на островах Спасения. Впрочем, вряд ли вы продержались бы еще несколько часов. Мы нашли вас обоих в ужасном состоянии.

— Вы очень добры, сеньор Санчес. Но разрешите еще вопрос: как отнесется к нам ваше правительство?

— Наша республика не выдает политических преступников. В этом отношении мы еще не доросли до Европы и Соединенных Штатов. Со временем и мы, конечно, испортимся, но пока вы у нас будете в полной безопасности.

В тот же вечер, сидя на палубе, окруженный любопытными пассажирами, доктор Симон рассказывал о своих необыкновенных приключениях и об ужасах, которым подвергаются заключенные, томящиеся в каторжных тюрьмах французской Гвианы, в Кайене и на островах Спасения.

На другое утро Леру почувствовал себя лучше. Он перестал бредить. Узнал своего товарища и попросил есть.

В тот же вечер они высадились в порте Кабелио.

— Ну, что, Леру, — сказал доктор, — не прав ли я был, когда говорил тебе, что мы будем на свободе? А все — благодаря моим черепахам! Без их панциря никогда мне не удалось бы сделать такого прочного бота!..

Над морем пронесся пронзительный свисток. Шесть японок, дремавших вповалку на джонке, зашевелились, лениво потягиваясь. Лежавшая у