пакете, на котором императрица написала: «Из Оренбурга от Киргиз-Кайсацкой царевны Державину».

После успеха «Фелицы» Гавриил Романович в короткое время сочинил еще несколько больших од. В том числе такой философско-поэтический шедевр, как «Бог». Не могу не процитировать две строфы. Поразительные рассуждения для человека той эпохи:

Ты есть! – природы чин вещает.Гласит мое мне сердце то,Меня мой разум уверяет,Ты есть – и я уж не ничто!Частица целой я вселенной,Поставлен, мнится мне, в почтеннойСредине естества я той,Где кончил тварей ты телесных,Где начал ты духов небесныхИ цепь существ связал всех мной.Я связь миров, повсюду сущих,Я крайня степень вещества;Я средоточие живущих,Черта начальна божества;Я телом в прахе истлеваю,Умом громам повелеваю,Я царь – я раб – я червь – я бог!Но, будучи я столь чудесен,Отколе происшел? – безвестен;А сам собой я быть не мог.

Здесь стоит сказать, что ода «Фелица» и последующие произведения, сделавшие Державина главным поэтом того времени, были созданы не вдруг почувствовавшим в себе литературный дар человеком. Если верить самому нашему герою, он стал пробовать себя в писании стихов и в переводах чуть ли не в детстве. К сожалению, ничего из тех опытов не сохранилось – Державин сжег их в марте 1770 года, когда ему было двадцать семь лет.

Какой, казалось бы, романтический жест: уничтожить написанное ранее и начать с чистого листа. Примеров история знает немало. На самом деле, сожжение рукописей имело вполне прозаическую причину.

Дело в том, что, живя в Москве, Державин заболел карточной игрой, погрузился в разврат и пьянство. Почувствовав, что гибнет, он решил вырваться из омута и бросился в Петербург…

Далее дадим слово самому Гавриилу Романовичу (в своих «Записках» он говорит о себе в третьем лице, что в те времена было традицией):

Подъезжая к Петербургу в 1770 году, как уже тогда моровое поветрие распространялось, нашел на Ижоре или Тосне заставу карантинную, на которой до’лжно было прожить две недели. Это показалось долго, да и жить за неимением денег было нечем; то старался упросить карантинного начальника о скорейшем пропуске, доказывая, что он человек небогатый, платья у него никакого нет, которое бы окуривать и проветривать должно было; но как был у него один сундук с бумагами, то и находили его препятствием; он, чтобы избавиться от оного, сжег при караульных со всем тем, что в нем ни было, и, преобратя бумаги в пепел, принес на жертву Плутону все, что он во всю молодость свою чрез 20 почти лет намарал, как то: переводы с немецкого языка и свои собственные сочинения в прозе и в стихах. Хороши ли они или дурны были, того теперь сказать не можно; но из близких его приятелей кто читал, а особливо Христианина в уединении, Захария, весьма хвалили.

И видимо, сразу по прибытии в Петербург, Державин написал стихотворение «Раскаяние»:

Ужель свирепства все ты, рок, на мя пустил?Ужель ты злобу всю с несчастным совершил?Престанешь ли меня теперь уж ты терзати?Чем грудь мою тебе осталось поражати?Лишил уж ты меня именья моего,Лишил уж ты меня и счастия всего,Лишил, я говорю, и – что всего дороже –(Какая может быть сей злобы злоба строже?)Невинность разрушил! Я в роскошах забавИспортил уже мой и непорочный нрав,Испортил, развратил, в тьму скаредств погрузился, –Повеса, мот, буян, картежник очутился;И вместо, чтоб талант мой в пользу обратил,Порочной жизнию его я погубил;Презрен теперь от всех и всеми презираем, –От всех честных людей, от всех уничижаем.О град ты роскошей, распутства и вреда!Ты людям молодым и горесть, и беда!Москва, хотя в тебе забавы пребывают,Веселья, радости живущих восхищают;Но самый ты, Москва, уж тот же Вавилон:Ты так же слабишь дух, как прежде слабил он.Ты склонности людей отравой напояешь,Ко сластолюбию насильно привлекаешь.Надлежит мрамора крепчае сердцу быть,Как бывши молоду, в тебе бесстрастным жить.По имени в тебе лишь мужество известно;А что порок и срам, то всем в тебе прелестно.Безумная тобой владеет слепота,Мечтанье лживое, суетств всех суета.Блестящие в сердцах и во умах прельщеньяПод видом доброты сугубят потемненья.Ступаю на стези и ими в тму иду.Прелестну нету сил преодолеть беду!О лабиринт страстей, никак неизбежимых,Борющих разумом, но непреодолимых! Доколе я в тебе свой буду век влачить?Доколе мне, Москва, в тебе распутно жить?Покинуть я тебя стократно намеряюсьИ, будучи готов, стократно возвращаюсь.Против желания живу, живя в тебе;Кляну тебя, и в том противлюсь сам себе.Магнитная гора, котора привлекает,Живой в тебе пример, Москва, изображает:Ты силою забав нас издали влечешь,А притянув к тебе, ты крепко нас прижмешь.Железо как та рвет, к себе та присвояет,В тебе у нас так жизнь именье обирает.Отдай скорей, прошу, отдай свободу мне,И счастия искать не льсти в твоей стране:Не милы мне в тебе и горы золотыя;Но токмо б избежать лишь жизни сей мне злыяИ прежнее мое спокойство возвратить,И независимость от счастья получить.Я сердцем и душой, мне в том сам Бог свидетель,Нелестно, что люблю святую добродетель.

Написав это, Державин, что называется, взялся за ум. Стал ревностнее служить, намекая начальству, чтобы не забывали присваивать ему очередные чины, сочинял стихи и переводил уже с прицелом на публикацию. И первая публикация состоялась достаточно скоро – в 1773 году в журнале «Старина и новизна» напечатан перевод с немецкого. Сразу затем – отдельным изданием вышла ода «На бракосочетание великого князя Павла Петровича». В 1776 году была издана книга «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае 1774 года». Правда, все эти издания появились без имени автора. За авторством Державина первым произведением стала «Фелица».

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату