пароходы (“пока Иртыш не сковали льды”) и двигаться вверх по течению до города Павлодара, “будто там пока имеются свободные отруба”.

…Пришлось переселенцам двигаться на сотню километров в восточном направлении от Иртыша и оседать в безлюдной степи. На многие сотни верст ни одного деревца. Солонцовые плешины тонули в белых жестких ковылях, заполонивших запекшиеся песчано-глинистые земли. Пришельцам не понадобились привезенные топоры. “Срубите там дома из вековых сосен, из витых лиственниц”, – горестно вспоминали они напутствия провожавших. Рубить здесь просто было нечего. Один выход – лезть в землю, вкапываться в нее».

И еще нюанс к размышлению. С оставлением 500 рублей конфисковались только наличные деньги, так сказать тогдашний «черный нал». А вот «… сберкнижки и облигации госзаймов у кулаков всех трех категорий отбираются и заносятся в опись с выдачей расписки о направлении их на хранение в соответствующие органы Наркомфина. Всякая выдача выселяемым кулацким хозяйствам их взносов в сберегательные кассы, а также выдача ссуд под залог облигаций в районах сплошной коллективизации безусловно прекращаются». Заметьте, не конфисковались, а забирались «на хранение», чтобы кулаки не могли превратить их в наличные деньги тут – в местах, из которых их выселяли. Но получается, что эти сберегательные книжки и облигации выдавались там, куда переселяли, иначе не было смысла выдавать кулакам справки об их хранении.

И наконец, в селах был русский мир. Ведь Россия не знала детских домов, но бездомных детей не было. Если в селе умирали родители и сельских сирот не хотели усыновлять близкие родственники, то дети «шли по миру», то есть до совершеннолетия по очереди жили в каждой избе. Поэтому бред о том, что в русских деревнях и селах голодные дети ползали по полу сельсовета, как-то «на голову не налезает».

В любом случае из совокупности документов, размещенных этим блогером, явно видна тупая брехня, с которой этот блогер и начал свое горестное повествование о кулаках.

Но ни Мотя Ганапольский, ни Мединский этой брехни видеть не хотели. Поэтому в те годы с экранов неслись слезливые подвывания ганапольско- мединских о вот этих бедных детках, выброшенных родителями-кулаками при выселении, умерших в сельсоветах и похороненных в общих могилках. Ни до Моти, ни до Мединского как-то не доходило, что они своим воем позорят кулаков.

Так вот, когда в помянутой дискуссии Мединский на телекамеру поведал миру об этих бедных детках, то я сказал, что не верю в эти рассказы, поскольку каждый судит по себе, а ни я сам, ни моя жена детей бы ни при каких условиях не выбросили. Но раз Мединский верит в это, то получается, что он бы своих детей выбросил, и это дискутирующим придется принять. Тем не менее ведь речь в дискуссии идет не о выселении мединских, а о выселении кулаков, то есть русских людей по их мировоззрению, а у русских людей выбрасывать детей не принято. Так что не верю я в эти россказни!

Разумеется, мое замечание в эфир не пошло (по-моему, меня вообще из этой передачи вырезали), а в глазах Мединского я наверняка был конченой мразью, поскольку не верил в такой достоверный источник, как рассказ блогера.

А вот теперь уже как бы министр культуры Мединский поменял ориентацию и начал свято верить не в брехню блогеров, а в фантазии трусливых военных корреспондентов, высосавших эту историю с 28 героями-панфиловцами из пальца.

Эти истории о придуманных подвигах нехороши были и для времен войны. Нехороши в силу того, что их авторы трусили дойти туда, где реально совершались подвиги, поэтому просто выдумывали эти подвиги, сидя в глубоком тылу. Но во времена войны, раз ничего другого не было, то годилось и это – куда было деться при таких героях-журналистах?

Однако после войны историки просто обязаны были заняться розыском настоящих героев, а не пережевывать пропагандистскую брехню военного времени. Ведь на брехне ты умней не станешь. И не станешь храбрей! Проблема еще и в том, что современный читатель не способен понять, что правда, а что выдумка, и посему верит во что угодно даже в элементарных вещах.

Ну кто был бы против, если бы это был подвиг про 28 героев, выдуманный в художественном литературном произведении? Литература есть литература. Но в данном случае выдуман подвиг для реальных людей. Зачем?

До той даты, которой датируется легенда о 28 героях-панфиловцах, в 316-й стрелковой дивизии уже воевала и пала масса реальных героев этой дивизии, по сей день остающихся безымянными. Оцените, с 15 октября 1941 года 316-й стрелковой дивизии противостояли 35-я пехотная дивизия, 2-я, 5-я и 11-я танковые дивизии немцев. И дивизия дралась с ними! А бой у разъезда Дубосеково, вошедший в легенду о 28-героях, был аж 16 ноября, когда немцы уже выдохлись. Но ведь выдохлись немцы не сами по себе – их частью перебили, частью измотали непрерывным месячным боем герои-панфиловцы. Повторю, доныне неизвестные. Так что нам сегодня дает легенда о 28 героях при такой массе настоящих героев? Экономит нам работу по розыску настоящих героев? Превращает память о героях в развлекательное бла-бла-бла типа надписи на «мерседесе»: «Спасибо деду за победу!»?

Не только. Эта легенда обеспечивает сладкую жизнь трусам в СМИ. Журналист Коротеев, боявшийся дойти до передовой и расспросить там солдат и командиров и поэтому выдумавший эту легенду о 28 панфиловцах в тылу, награжден так, как редкий реальный фронтовик награждался, – орденом Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За оборону Москвы» и «За оборону Сталинграда». Оформивший эту легенду в передовицу газеты «Красная звезда», литературный секретарь Кривицкий именно за эту легенду награжден орденом Отечественной войны 1-й степени. Посмотрите на военные фотографии – много ли настоящих фронтовиков, а не тыловых писак имеют такие награды?

Прославляя выдуманный подвиг и игнорируя реальные, мы чего добиваемся? Воспитания патриотов? Нет, мы добиваемся обеспечения безбедной жизни тех, кто обязан нести настоящую службу народу, а вместо нее гонит липовые бумажки.

Как и сам почетный панфиловец Мединский.