Я надеюсь, читатель, что ты принадлежишь к числу тех людей, из которых пыльный и душный город не вытравил способности чувствовать и любить природу. Позволь мне думать, что в теплые лунные ночи ты, повинуясь какой-то неопределенной силе, способен часами бродить по бульварам, уходить за город и на вершине Воробьевых гор подставлять свою уставшую за день грудь сладкому дыханию южного ветра.

Южный ветер! Ветер, который через много морей летит к нам от берегов таинственной Африки, ветер, в котором слышатся запахи девственных лесов, рыканье льва и злобный лай гиены. Ветер, который полон таинственных звуков тамтамов, негритянских барабанов, через мили переговаривающихся друг с другом на резком барабанном языке. Ветер, вплетающий в свои шорохи заунывную мелодию негритянской песни и исступленные причитания колдунов.

Когда ты был молод, читатель, ты зачитывался романами Буссенара и Луи Жаколио, — а впрочем, может быть, ты еще и сейчас молод и эти два писателя числятся в списке твоих любимых. Так или иначе, но по их романам ты знаешь, — думаешь, что знаешь Африку.

Ты представляешь себе отважных путешественников и исследователей, проникающих в таинственные дебри страны и там, сквозь тысячи опасностей, путешествующих с единственным желанием насадить великие начала европейской культуры в среде несчастных дикарей. Ты видишь их, — упорных и сильных, терпеливо расчищающих себе дорогу сквозь заросли диковинных растений, под угрозой нападения со стороны диких зверей. Ты волнуешься за них, когда они, измученные и усталые, приближаются, наконец, к цели своего путешествия, к какому-нибудь негритянскому поселку, затерянному в глухой чаще, и ты готов плакать от обиды и негодования, узнав, что жители поселка, вместо того, чтобы радостно приветствовать носителей культуры, встречают их сагаями и ликонгами. Невежественные дикари!

И вдруг ты узнаешь, что один из этих невежественных дикарей присутствовал на последнем конгрессе Коминтерна и говорил от имени миллионов негров.

Это не Буссенар и не Жаколио. Это не южный ветер, шепчущий тебе фантастические истории во время твоих ночных путешествий на Воробьевы горы. Это живой негр, с трудом и опасностями пробравшийся в далекую Россию. Он не пробирался через заросли тропических лесов, он не томился лихорадкой на берегах африканских рек. Нет, — там он чувствовал себя прекрасно и свободно! На своем великом пути в Советскую Россию он прошел через более дикую и страшную страну, чем его родная Африка. Он прошел через Европу! Б этой Европе он видел, как культурные люди, впившись зубами в горло таких же людей, высасывали из них кровь и не считали это людоедством. В этой Европе он видел, как среди улиц городов, днем, не прячась и не стыдясь, белые звери терзали остриями шашек и огнем пулеметов людей, просивших куска ими же заработанного хлеба.

И от имени миллионов негров он говорил: спасибо вам за такую культуру! Дайте нам свободу и мы сами создадим свою культуру, культуру нового мира, культуру разума и труда!

Прислушивайтесь в голосу этого негра. Он расскажет вам правду об африканских экспедициях, он сорвет покрывала фантастики с героев Буссенара и Жаколио, он покажет вам их, этих передовых разведчиков капитала, — вольных или невольных, не все ли равно? В его рассказах встанет перед вами настоящая Африка, — Африка черных рабов, иссеченных воловьими бичами, Африка окровавленная, втоптанная в грязь сапогом французского и английского империализма, Африка зверских насилий над плохо вооруженными и почти беззащитными неграми. Тогда вы поймете, почему герои Буссенара и Жаколио встречали сопротивление на своем пути, тогда вы найдете слова оправдания для негров, в панике бежавших в глубь страны от культуры, которая несла с собой ярмо непосильной работы и удары бича.

Это не ветер, дующий с юга в лунную ночь. Это слова живого человека, говорящего от имени миллионов негров. Это не рыканье льва, не вой гиены, не причитание колдуна. Это стоны боли и обиды!

Негры совершенно не виноваты, что от берега моря до центра французской колонии добрых три сотни верст. Негры совершенно не виноваты, что владельцы сахарных плантаций и крупные охотники за слоновой костью хотят увеличить процент прибыли за счет расходов на провоз. Неграм нет никакого дела до того, что кто-то усиленно спекулирует на землях, расположенных по линии намеченной колониальными властями железной дороги. И негры не понимают, почему они должны поливать шпалы и рельсы этой дороги своим потом и своей кровью. Разве от этого поезд лучше пойдет?

Но белые хорошо знают, что они делают. Конечно, тысяча квалифицированных европейских рабочих сумела бы в более короткий срок выполнить работу двух тысяч негров. Конечно, переполняющие Европу безработные пошли бы даже в адские условия тропического климата. Но… белый рабочий примерно раз в десять дороже рабочего-негра. Поэтому выгоднее согнать с окрестных деревень десятки тысяч негров, угрозами, подкупами и обманом завербовать целые племена, окружить их хорошим нарядом полиции и местных, все равно бездельничающих войск.

А выгода для белого человека — все! Там, где он может опустить в карман несколько десятков лишних франков, там он ни перед чем не остановится. Великая вещь франк!

Можно было, конечно, провести железную дорогу в обход. Можно было сделать небольшой крюк с тем, чтобы обойти эти проклятые болота. Но инженеры, планировавшие стройку, точно рассчитали, сколько миллионов попадет в их карманы при засыпке болотистой полосы, а мосье Дюпоне, вчера содержавший притоны в Париже, а сегодня занимающийся спекуляциями в Африке, так ловко и так нахально закупил десятки акров тропического болота, что ни о каких обходах разговора быть не могло. Дорогу вели прямиком, сквозь леса и заросли, через реки и полные тысячами болезней низины.

Конечно, болото — пустяк для современной, вооруженной до зубов техники. Мало ли машин и сооружений предназначено для того, чтобы в