Возможности войсковых транспортов были иными. Сконструированные специально для плавания в Ла-Манше, они были быстроходными. Например, «Роял Соврин» пришвартовался к восточному молу в 4.45; отошел, заполненный до предела эвакуируемыми, в 5.45; прибыл в Мергейт в 12.15; за час 15 минут освободился и в 17.30 возвратился в Де-Панн. В 18.20 капитан корабля уже докладывал, что «начал посадку войск с берега».

«Роял Соврин» вторично вернулся благополучно. Не всем судам так везло. Другое судно, «Монас Куин», также вышло в это утро. Его капитан потом докладывал: «28 мая я принял командование над „Монас Куин“. В тот же вечер я получил приказ утром 29-го выйти из Дувра, чтобы завезти свежую воду в Дюнкерк и вернуться с эвакуируемыми. Все шло благополучно, пока мы не подошли примерно на полмили к Дюнкерку; там корабль подорвался на мине и затонул в течение двух минут. Оставшиеся в живых были подобраны эсминцем „Вэнкуишер“».

С войскового транспорта «Киллерни», находящегося на подступах к Дюнкерку, видели, как затонул «Монас Куин». Примерно через час «Киллерни» пришвартовался к молу и принял на борт 800 человек.

Когда «Киллерни» находился на обратном пути, до предела забитый людьми, он подвергся артиллерийскому обстрелу из Гравлина. За сорок минут по кораблю было выпущено около 90 снарядов. Один из них разорвался над палубой корабля, и в результате восемь человек были убиты и тридцать – ранены. Несколько позже корабль был обстрелян пулеметным огнем с самолета.

В 19.00 адмирал Рамсей был оповещен по телефону из штаба в Де-Панне, что Дюнкеркская гавань забита поврежденными кораблями и всю эвакуацию нужно проводить с необорудованного берега.

Следует сказать, что многочисленные потери, лишь частично обрисованные здесь, были прямым результатом того, что немцы в этом районе использовали два воздушных флота. В сообщении германского авиационного командования за этот день указывалось, что «вся мощь воздушных ударов была направлена против многочисленных торговых судов, действовавших в этом районе моря, и против эскортирующих их военных кораблей».

Удары по оборонительному поясу вокруг Дюнкерка и по отступающим армиям фактически прекратились, и начиная с полудня на Дюнкеркский порт и прилегающие к нему районы Дуврского пролива обрушились бесконечные воздушные атаки. Решение английского авиационного командования об удвоении численности самолетов в каждом воздушном патруле, принятое под влиянием тяжелых потерь за 26 и 27 мая, означало, что промежутки времени между патрульными полетами будут значительно увеличены. Именно в эти промежутки суда, занятые эвакуацией, несли наиболее тяжелые потери. 27 мая было двадцать три патрульных вылета, а 29-го – только девять. Когда патрули находились над районом Дюнкерка, воздушные атаки противника большей частью срывались. Бывали, однако, случаи, когда, несмотря на увеличение мощи английских воздушных патрулей, они целиком были заняты борьбой с истребителями противника, и бомбардировщики беспрепятственно наносили свои удары. Английская авиация в этот день потеряла девятнадцать истребителей.

И на этот раз количество сбитых самолетов противника было завышено. Вопреки оптимистическим докладам возвращающихся летчиков, официальная оценка немецких потерь составляла шестьдесят пять истребителей и бомбардировщиков. Кроме того, четыре самолета считались сбитыми огнем корабельной артиллерии.

По немецким данным, полученным после войны, германская авиация в этот день потеряла восемнадцать самолетов.

Днем 29 мая английское адмиралтейство решило, что руководство действиями флота в районе Дюнкерка должно быть усилено. Хотя при этом не было намерения в какой-либо мере подменять капитана 1-го ранга Теннанта, как старшего морского начальника Дюнкеркского района, контр-адмирал Уэйк-Уокер был назначен «руководить действиями кораблей у бельгийского побережья». Формулировка эта довольно странная, так как большая часть его функций была связана с французским побережьем. Он отбыл из Англии в тот же вечер вместе с капитанами 3-го ранга Стефенсоном и Хеллетом, которые были назначены руководить действиями кораблей соответственно в районах Де-Панн и Бре-Дюн.

Пока адмирал Уэйк-Уокер был на пути к своему месту службы, адмиралтейство пришло к заключению, что потери достигли нестерпимого уровня. Лишь в этот день было потоплено три эсминца, а шесть получили различные повреждения. В сочетании с ранее понесенными потерями общие потери достигли такого уровня, при которой возникала угроза для будущих операций. Первый лорд адмиралтейства имеет в качестве первейшей своей обязанности охрану жизненных морских коммуникаций Англии. Флотилии эсминцев являются важным средством для этого. Эсминцев было мало и в начале войны, поэтому такие их потери уже нельзя было далее терпеть. Адмирал Паунд пришел к решению о необходимости вывести современные эсминцы из района Дюнкерка. Все корабли типа «G» были уже выведены из боя.

Он приказал адмиралу Рамсею вывести все корабли типов «Н», «I» и «J» из операции «Динамо». Было еще пятнадцать эсминцев старых типов. Зная, что потери подрывают его усилия, что оставшиеся у него эсминцы могут эвакуировать за сутки не более 17 тысяч человек и что они до сих пор являлись опорой эвакуации, адмирал Рамсей был тем не менее вынужден согласиться с этим решением.

Несмотря на катастрофическое положение, несмотря на тяжелые последствия отказа от использования Дюнкеркского порта, за эти 24 часа в Англию было вывезено 47 310 человек.