– Да, – спокойно отвечает Америго, словно речь идет о чем-то рядовом. – Конрад обучил меня ему. Ведь я был не только его другом, но и правой рукой.

– Но он-то его откуда знал? – продолжаю не понимать я.

– Конрад был воплощением великого Кальбы. Он был одним из первосозданных. На земле еще бродят трое таких же, как он. Те, кто помнит богов, их создавших, – терпеливо поясняет мне Америго.

– Это как-то связано с легендами о Чори? – робко предполагаю я.

– И ты туда же, – морщится Америго. – Да не было никакого Чори! Просто один из бессмертных решил немного повыделываться. Читал я эти книжки, ничего особенного. Банальная философия.

– Все три? – не перестаю удивляться я.

– Да, все три, – равнодушно отвечает Америго. – Конрад надеялся найти там полезную информацию для наших исследований, но там оказались только сожаления и пафос. Ну и несколько толковых советов по проведению трепанации черепа. Но тебя ведь это не сильно интересует, не так ли?

– Ты ведь не даешь мне противоядие? – осознаю весь ужас своего вопроса только когда он уже озвучен. Я прошу милости у своего убийцы.

– Разумеется, нет, – холодно отвечает Америго и просит у бармена еще вина. – За свои ошибки надо платить, Зотикус.

– С Тео ты поступишь так же? И с другими главами кланов тоже? – от осознания своей слабости завожусь я.

– Ну, братец, зачем же складывать все яйца в одну корзину? – смеется Америго. – К ним у меня совсем другие счеты. Их спасение сейчас зависит только от них самих. А твое – от меня. И в этом вся прелесть.

Он откровенно наслаждается властью надо мной. И за это я ненавижу его еще сильнее. Мне хочется причинить ему такую же боль. Задеть его за живое.

– Правда? – прищурившись, спрашиваю я. – Вся прелесть, говоришь? А что если я тебе скажу, что от моего времени зависит жизнь Айлин? Думаешь, я не вижу, как много она для тебя значит? Так вот. Умру я – умрет она. А теперь продолжай радоваться дальше. Если сможешь, конечно.

Быстро поднимаюсь и ухожу, оставив брата в полном недоумении. Я знаю, что не выиграл. Но счет мы сравняли. И меня это по-глупому радует.

Домой я возвращаюсь, когда часы показывают семь часов утра. Желание утолить голод после разговора с братом, плавно переходит в долгую прогулку. Я размышляю, что нужно будет успеть сделать перед скорой кончиной. Какие документы привести в порядок, составить завещание. И, конечно, о том, что делать с Айлин. Будь у меня еще время, даже сомнений не было бы в том, что я сохраню ей жизнь.

Сам не знаю, что в ней такого, что она мне так дорога. Может быть от того, что судьба и так не справедлива к ней? Одно могу сказать точно – я не влюблен в нее. Но есть в ней что-то такое, отчего мне хочется защищать и оберегать ее от всего мира. Или же я чересчур вжился в роль опекуна юной барышни. Черт меня знает.

Снимаю с себя пальто и вешаю его на вешалку. Вхожу в гостиную. Арсен сидит на диване, с трудом подавляя зевоту. Ему уже давно пора отправиться спать, но он чего-то ждет. Дина со свойственной ей энергичностью отжимается на коврике. Дэшэн расставляет на журнальном столике чашки, ставит тарелку с кексом.

Милый, семейный уют. Почти так же как в американских фильмах про Рождество. Только елки не хватает. Заглядываю на кухню. Там Рита и Айлин. В первый момент я не понимаю, что происходит, но потом до меня доходит. Старшая ведьма учит племянницу пользоваться магией. Девушка, сконцентрировавшись, старается удержать чашку в воздухе. И у нее это получается! Потом посудина поднимается вверх, проплывает под потолком и опускается на подоконник.

– Фантастика! – хлопает в ладоши Рита.

– Ты это видел? – сияя, говорит Айлин. Подходит ко мне и обнимает. – А это только первое занятие! Будешь мной потом гордиться!

– Я никогда не сомневался в том, что ты – молодец, – гладя ее по волосам, говорю я и с укоризной смотрю на Риту. Айлин встает на цыпочки, целует меня в щеку. Схватив со стола пару конфет, уходит в гостиную. А я тут же набрасываюсь на Риту. – Я же просил – никакой магии! Ты хоть знаешь, к каким последствиям это может привести?

Ведьма испуганно смотрит на меня. Обхватывает себя руками.

– У нее способности, и она должна их развивать! – запальчиво произносит она, словно очнувшись. – Она из рода Савро, и это ее прямая обязанность, как ты не понимаешь?

– Айлин – дочь Амалика, – подходя к Рите, понизив голос, произношу я. Ведьма от мысли, что она до сих пор любит этого подонка Вагнера. И это терзает ее, заставляя чувствовать себя виноватой перед всем родом. А тут такое известие.

– Мне жаль, но придется, – сухо отвечаю я. Ведьма всхлипывает и, вскочив на ноги, убегает на второй этаж. Занятные все-таки эти девушки из рода Савро.