- Зачем? Зачем все это?

- Просто ты еще не поцеловала меня, как положено жене.

- А если я этого не хочу? – мой взгляд стал холодным.

- Тогда я возьму силой этот поцелуй.

- Что ж, видимо, только силой ты и можешь взять его.

В этот момент я  резко встала и хотела уйти, но Эфин крепко схватил за плечи и прижал к себе. Моя грудь чувствовала его сердцебиение, а волосы ощущали его дыхание, одной рукой он расплел мою косу и вытащил из нее все цветы и ленты, затем коснувшись подбородка, приподнял голову, тогда я увидела его настолько близко, что мое лицо загорелось, его нос коснулся моего, а рот слегка приоткрылся. Через секунду губы Эфина дотронулись моих, и,  ощутив поцелуй, я закрыла глаза.

- Неужели это так неприятно? - он прошептал очень тихо.

- Ты монстр, Эфин, – я отвечала так же тихо, практически шепотом. -  И всегда им будешь, ты не знаешь жизни без насилия. Да, это было неприятно, потому что жестокость никогда не бывает приятной.

Тогда он отпустил меня и сказал:

- О, нет Амена. Ты еще не видела моей жестокости. Считай, что этот поцелуй был последним и самым нежным в твоей жизни. А теперь пойдем. Нам скоро в путь.

 Я продолжала стоять и не хотела делать ни шага, в этот момент Эфин повернулся и схватил за руку, сжав ее так, что я услышала хруст костей:

– Ты не слышала, что я сказал?! Теперь я твой хозяин и не забывай об условиях мира с Мазаратом. Не советую нарушать договор. Идем!

В этот момент я поняла, что Эфин не просто номар, он самый страшный и коварный из всех.

 Приведя меня к дому отца,  велел собираться, так как более не желал находиться в Мазарате. Отец приставил ко мне служанку, которая должна была теперь сопровождать во всем и везде. Фактически сегодня попрощались со своей свободой две девы, но одна была совершенно не повинна, просто ей не повезло. Мою спутницу звали Лумея, ей было семнадцать лет, и она не понимала, за что Скайра так обошлась с ней.

Пока Мазарат праздновал, мы и отец в сопровождении Минекая с его воинами, направились к воротам. Я ехала на своей лошади, а позади неспешно поскрипывала телега с вещами и Лумеей. Боевой конь отца ступал рядом с конем Эфина, они изредка переговаривались, обмениваясь обещаниями и условиями торговли. Но мысли номара были далеки, как собственно, и отца, оба Правителя делали вид, что уважают друг друга, хотя отвращение и ненависть казались настолько очевидными, что скрывать получалось очень плохо.  Я изредка посматривала на Лумею, которая не переставала тихо плакать, она постоянно оборачивалась в сторону своего дома и что-то шептала. Как же ей сейчас тяжело, но участь наша предрешена, поэтому остается только смириться и плыть по течению, возможно, когда-нибудь оно нас выведет на берег счастья.

 Впереди показались ворота города, они медленно отворились, открыв перед нами дорогу, уходящую во мрак джунглей. Вся свита Эфина ожидала его именно здесь, за воротами, поэтому они немедля поднялись, оседлали лошадей и приготовились к отбытию.

Эфин повернулся ко мне: