— Не забегай вперёд, Казанова. Я поцеловала Робби, потому что хотела этого. Потому что он горячий и классно целуется. На самом деле, лучше, чем ты.

Я могла бы просто показать ему язык и сказать: «На-на-на-на-на».

Боже, я жалкая.

Глаза Тома превращаются в узкие щёлочки.

— Не смеши меня. Прямо сейчас ты ведёшь себя как ребенок.

— Я? — кричу я, хлопая рукой по своей груди. — Это ведь не я вышвырнула ребёнка из песочницы, потому что думала, что он играл с моими игрушками.

Его лицо напрягается, а глаза очень пугающе темнеют.

— Он играл с моей игрушкой.

Я скрываю дрожь, которую чувствую от его слов. Вместо этого я хмурюсь.

— Боже мой, ты эгоистичная сволочь!

— Да, а ты сумасшедшая стерва. И мы уходим. Сейчас.

— Ты что, глухой? Я сказала, что никуда не пойду с тобой!

Я уверена, что прямо сейчас все в клубе смотрят на нас. Но мне пофиг.

Следующее, что я слышу — это звук, который издаёт пещерный человек, и он исходит от Тома. А затем он отрывает меня от земли и перекидывает через плечо.

— Аргх! — кричу я. — Что, чёрт возьми, ты делаешь?

— А что, по-твоему, я делаю? — говорит он, возвращая ранее сказанные мной слова мне в ответ. — Ты не хочешь уйти добровольно, так что я уношу отсюда твою стервозную задницу сам.

— Опусти меня, псих! — я бью его по спине сумочкой.

Затем я мгновенно осознаю, насколько коротко моё платье. Я резко одёргиваю подол, чтобы удостовериться, что моя задница прикрыта.

— Нет, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— Псих!

— Королева драмы.

— Аргх! — я снова кричу. — Я ненавижу тебя!

— Да, я слышал. А теперь заткнись к чёрту, потому что ты устраиваешь сцену, — он шлёпает меня по заднице.

У меня отвисает челюсть.

Высокомерный мудак! Я не могу поверить, что он просто велел мне заткнуться, а потом шлёпнул меня по заднице.

Я игнорирую тот факт, что в каком-то другом сценарии — в одной спальне — это было бы действительно очень жарко. И произношу сквозь сжатые зубы:

— Ты чёртов мудак.

Затем, для ровного счета, я снова бью его по спине сумочкой.

— Да, это я тоже слышал, — смеётся он.

Вибрация от этого поражает все мои зудящие места.

В этот момент я рада, что повёрнута задницей к его лицу и он не может видеть улыбку, в которой расплываются мои губы.

Том шагает через клуб, направляясь к выходу, и несёт меня, словно я ничего не вешу.

Это было бы очень горячо, если бы не было так стыдно.

Я знаю, что люди смотрят на нас, так что опускаю голову и закрываю глаза, молясь, чтобы он поскорее поставил меня на землю.

Он подаёт знак такси остановиться. Одно из них останавливается. Том открывает дверь и бросает меня на заднее сиденье.

Моя задница ударяется о сиденье, дыхание выходит со свистом: «Уумф».

Том садится рядом со мной.

— Фейрмонт, — говорит он водителю.

Такси выезжает на дорогу.

Я перемещаюсь на своём месте так, чтобы посмотреть на лицо Тома.

Проходит довольно много времени, прежде чем он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Что?

— Что! — я недоверчиво смотрю на него, махая рукой между нами. — Ты собираешься объяснить мне, зачем ты, чёрт возьми, сделал это?

Схватив мою руку, он удерживает её в своей ладони, соединяя наши пальцы.