А, между тем, на горизонте наконец-то показался заветный белоснежно-синий «Рейндж Ровер», сияя хромом и включенной яркой «люстрой». Покрякав для солидности на зазевавшихся бойцов из оцепления, внедорожник вальяжно закатился на парковку для инвалидов. Хорошее место – и не далеко до меня, и машина надёжно прикрыта ближайшими гаражами в случае чего. Не развесь я предварительно камеры по округе, ни в жизнь бы его не засёк.

Как и предполагал, полковник Рыбаченко решил лично засвидетельствовать кончину «народного мстителя». То есть – мою. Слишком уж сильно я ему осложнил бизнес в последнее время, устранив многих постоянных «клиентов». Да и за свою шкуру он не мог не опасаться – двух сбитых по пьяни девочек ему в городе вряд ли кто простил.

Выбираться из удобного прохладного салона он не соизволил, выслушав прямо за рулём доклад подскочившего координатора в лёгком бронежилете поверх рубашки. Ну, штурм худо-бедно уже начался, а значит, скоро выступать ему перед телекамерами. Глядишь, и новая должность на волнах шумихи приплывёт прямо в потные трудовые руки. Тяжёлая работа, ничего не скажешь.

Я дождался, пока координатор отлипнет от машины, вернувшись обратно в импровизированный штаб, и взял в руки простенький чёрно-белый «Сименс». Нужный номер уже был забит в память, так что осталось только утопить резиновую кнопку вызова.

– Алло, это тебе с того света звонят, – прошипел я, не сводя глаз с зернистой картинки. – Ксения и Ольга Лисицыны, помнишь их?

В телефоне раздался протяжный гудок, тут же сменившийся частыми, как при отбое, и одновременно с этим изображение с камеры пошло крупной рябью. Уши спустя полсекунды расслышали солидное «ту-дум», но здание даже не дрогнуло. На века строили, что ему какой-то рванувший канализационный люк под автомобилем.

Теперь осталось отключить внешний жёсткий диск, на котором была расположена вся важная инфа, и бросить его в заранее приготовленный стеклянный тазик. Битьё молотком в наше время бешенного развития технологий уже не гарантирует его полную гибель. так что пришлось заливать хард кислотой. Да, опасно для здоровья и неэкологично, зато надёжно. Затем ёмкость предписывалось плотно закрыть крышкой и бережно поставить под стол. А ноутбук отправился в недолгий полёт через окно третьего этажа на асфальт, где ему предстояло разлететься на куски. Экспертам ведь тоже надо чем-то заниматься, пусть его собирают, к тому времени от харда одна мутная жижа останется.

И вот теперь можно с чистой совестью встречать гостей. А что бы у них не оставалось сомнений в моей опасности, я изъял табельный Макаров одного из патрульных, оставив все патроны у него в кармане. От греха.

Но отойти от оконного проёма, выходившего на глухой торец пятиэтажной хрущёвки, увы, мне уже не дали. Ослепительной болью рвануло в груди, выбивая воздух из легких, сильно толкнув меня назад. Машинально схватился за рану, в тщетной попытке унять дикую боль, сделал неловкий шаг, и сам не понимая, каким образом, вдруг оказался лежащим навзничь на полу.

И ведь накануне сам проверял – ни с крыши, ни с земли единственное окно диспетчерской не простреливается, пули должны уходить либо в пол, либо в потолок. А устроиться на глухой гладкой стене панельного дома можно, разве что, обхватив ягодицами водосточную трубу. Что очень неудобно для стрельбы.

Однако, дыра в груди не могла взяться сама по себе. На тросе, наверное, стрелка спустили… Да теперь уже не важно.

Я попытался убрать руку и дать крови свободно себе течь наружу, но не смог пошевелить и пальцем, будто конечность что-то крепко держало. Хрипя и кашляя алыми сгустками, кое-как наклонил голову вбок и увидел сидящую рядом Лидию, обеими ладонями зажимающую рану. Говорить я уже не мог, но к призраку, намертво засевшему в моей голове, можно было обратиться и мысленно:

«Отпусти меня, хватит!»

Но она лишь яростно замотала головой. Вот упрямая! Даже смерть её не исправила.

Веки, тяжелеющие с каждым мгновением, окончательно закрылись, но вот уши ещё продолжали функционировать, донося до умирающего без кислорода мозга торопливый дробный шум. Это берцы по лестнице стучат, неся своих хозяев наверх, ко мне. Ну, опоздали ребятки, проставитесь потом обскакавшему вас снайперу.

А мне пора на покой.

Как ни странно, встречали меня на той стороне не рогатые черти, довольно потирающие мохнатые лапы, и не печальные ангелы с поникшими крыльями. И даже не Лидия, заждавшаяся меня на том свете куда больше других. Провожатым на ту сторону оказался сухонький старичок в белоснежных одеждах. Присмотревшись к странному для служителя небес одеянию, я понял, что это самый обыкновенный комбинезон, пусть и сделанный из незнакомого ячеистого материала.

Старичок строго посмотрел на меня, будто я ему всю месячную статистику по отпущенным душам испортил, после чего скрипучим голосом произнёс: