Наконец, после всех мытарств меня выпустили наружу. Нет, не в открытый космос без скафандра подышать вакуумом, а всего лишь в общую зону. За следующей переборкой, которую пришлось открывать самостоятельно выданным ключом безопасности, обнаружился огромный многоярусный холл станции.

Зрелище захватывало дух.

Повсюду сновало просто дохрена самого разного народа – люди, киборги, инопланетяне, и даже какие-то безумные роботы, походящие на металлических скорпионов, вместо клешней у которых имелись внушительные многоствольные орудия. Один из них едва не размазал меня по металлической стене, с недовольным скрипом пролязгав мимо в считанных сантиметрах от лица. Неритмичное поскрипывание явно что-то означало, но я ни хрена по- инопланетянски не понимал, поэтому выдал на всякий случай:

– Сам мудак!

Робот молча скрылся за углом.

Станция изнутри представляла собой гигантский бублик, в центре которого под толстым стеклом пульсировало ярко-жёлтое сияние. Так и не разобрался что это – термоядерный реактор, система освещения? Побродив немного, я оказался у внешней стены, и заворожено уставился на непривычно яркие звёзды и газовые туманности, сиявшие в широком иллюминаторе. Красиво до оцепенения, и одновременно горько, что такие величественные картины в ближайшее время человечеству суждено наблюдать лишь в виртуале.

Здесь же мне во вкладку Задания упал первый квест – зарегистрировать точку возрождения, или по-местному – респауна. А чтобы новичок не потерялся в хитросплетениях ярусов и коридоров, здесь имелась интерактивная «Нить Ариадны», представленная видной только для меня стрелкой на стене.

Вообще вся эта поясняющая хренотень перед глазами называлась «нейроинтерфейсом», мне её в обязательном порядке пришили, как коню пятую ногу, и теперь постепенно учили пользоваться.

По легенде я оказался выловленным кораблекрушенцем из древнего звездолёта землян, посланным на авось для покорения космоса. Ветхая посудина спустя долгие годы пути не пережила столкновения с очередным астероидом и рассеяла по сектору кучу спасательных капсул, которые продолжают вылавливать в космосе даже спустя две тысячи лет. В общем, как и в реальной жизни, меня нашли и разморозили, ничего нового. Впору Вареником каким называться или Пельменем.

Система респауна была проста как гвоздь, забитый в крышку гроба ќ– если древний астронавт откинет где свои копыта, то по имеющемуся цифровому слепку его без проблем распечатают на ближайшей станции. Именно распечатают, как ксерокопию, я три раза перечитал, ни о каком клонировании речи не шло. По сути – все игроки, это искусственные создания, путешествующие от звезды к звезде, периодически обновляя физическую оболочку.

Увы, но с собой у воскрешённого не окажется ничего, кроме встроенных имплантатов и личного счёта, так что держать ценные вещи рекомендовалось либо в личном подпространственном инвентаре, либо в специальном хранилище дружественной станции.

Но с подпространством всё тоже было непросто. Заглянуть туда кроме владельца не мог никто, но с его смертью имелась некоторая вероятность выпадения отуда нескольких вещей. И чем они, зараза, были дороже, тем она становилась выше. Так что умирать, имея в загашнике какую-нибудь особо ценную штуковину, категорически не рекомендовалось.

Кстати о деньгах. Здесь они были представлены некими кредитами, изображёнными в виде серебряной прямоугольной пиктограммы. Без них даже банальной воды себе в желудок не нальёшь. А вот сто тысяч этих самых кредитов уже составляли одну золотую пиктограмму – синткоин. Они свободно конвертировались в любую реальную валюту, ими же оплачивались все услуги в игре, вплоть до месячного абонемента. Ради интереса посмотрел, сколько этот самый синткоин стоит в рублях. Оказалось, где-то в районе тысячи с небольшим. Охренеть.

Однако, дорогое удовольствие – эта виртуальность, особенно если вспомнить, что за базовый доступ к игре с меня списали как раз тридцать пять таких золотистых пиктограмм. На счету при этом остались жалкие полторы тысячи кредитов, которые немедленно ушли на оплату постоянной точки возрождения. В карманах явственно начал гулять хоть и виртуальный, но ветер.

В зале репликации, напоминающей заставленный разнокалиберными банками бабушкин погреб, я получил долгожданный первый уровень и встретил первого своего неиграбильного персонажа, управляемого искусственным интеллектом. На игровом языке звались они неписями или персонажами, как кому больше нравилось.

В принципе, пожилую женщину в голубой униформе я поначалу записал в игроки, но даже пояснялка, выскочившая сбоку от неё, оказалась другого цвета, чего уж говорить о содержимом.

Крис О-Гора.