После неожиданного решения капитана у всех на флоте загорелся исследовательский зуд. К банку памяти подключались все кому не лень и пытались, кто в одиночку, а кто коллективно, расшифровать входящий сигнал. В итоге всё сводилось к одному — сигнал был периодический с единственной повторяющейся фазой, но понять, о каком устройстве или маяке идёт речь, не мог ни один исследователь.

В медицинском корпусе дела шли своим чередом. Привезли двоих пациентов, один из которых имел закрытый перелом. Сейчас он находится в послеоперационном отделении. Ему периодически вводят заживляющий раствор, который заставляет ткани вокруг ускоренно делиться. Также ему периодически ставили капельницы с поддерживающими растворами. Второй новоприбывший, Владислав, был микробиологом злополучного «Седьмого». Он мне рассказывал о происходивших на корабле событиях.

— Когда мы проплывали по основному течению, у нас три или четыре раза терялась связь с остальным флотом. Затем позади нас засветили прожекторы. Меньше десяти минут — и они пробили моторный отсек и нижнюю палубу. Мы начали тонуть. Они пошли на абордаж и взяли нас голыми руками. У нас ни парализаторов, ни огнестрельного оружия не было. В итоге, они забрали часть провизии и лекарств, батареи питания, вытащили всех на верхнюю палубу, взорвали реактор и сбежали. Если бы не ребята с «Берёзовского», нас бы так и смыло.

— А сколько судов атаковало вас?

— Шестнадцать катеров и две средние баржи. Было видно, что они хотели провернуть всё очень быстро.

— А что у них было в качестве оружия?

— Электрокарабины средней мощности. По желанию они могли бы убить нас, даже не подплывая достаточно близко.

Мой «крестник» всё также лежал на своей постели и не приходил в сознание. Сердце медленно стучало в его теле.

Врачи в течение двух дней облучали мою шею непонятным устройством, похожим на датчик аппарата УЗИ. Только здесь он конкретно работал как рентгеновский облучатель (ну, я утрирую). Также мне ставили витаминные капельницы и раз в день — внутримышечным уколом стимулятор гипофиза.

Побочным эффектом стало то, что мой аппетит вырос. Очень сильно. Грубо, теперь мой организм сжигал рацион, в полтора — два раза больший, нежели обычно. Я стал чаще бегать в столовую, где меня, к моему неудовольствию, часто ловила Марина.

Стимуляция волнами мозга проходила ближе к вечеру, и напоминала принятие сильнодействующего снотворного. С одним маленьким отличием — я очень и очень долго засыпал. Напоминало всё это длительный сон, в котором ты всё равно не спишь. Потом раз — и проваливаешься.

На второй день, перед прибытием в Хабаровск, Никанор Иванович осмотрел мою энцефалограмму. Он был доволен, как слон, нашедший лужайку с сочной и вкусной травой. В обед он начал применять подобную практику на спящем «крестнике». К вечеру он намекнул, что у парня появилась положительная динамика. О чём он говорил, я так и не смог понять.

По прибытии в раздолбанный речной порт Хабаровска, корабли встали цепочкой друг за другом. Спустив шлюпки, часть команды вышла на обследование территории. Марина умудрилась сагитировать меня на поиск «маяка» вместе с командой механиков и вычислителей.

Старпом, заручившись «честным словом» старшего медика, дал согласие. Алексей, старший радиомеханик и программист одновременно, шёл впереди со специальным прибором, напоминающем дальнего предка цифровых радиоприёмников. Блин, будь бы у меня такой прибор и машина времени, я бы переместился в 1980-й и поиграл в «охоту на лис». А пока этим профессионально находящийся рядом разведчик.

От поселения остались рожки да ножки. На берегу отлёживалось большое количество барж, асфальтовый слой был полностью размыт и расколот в мелкую щебёнку. Многоэтажные здания разваливались вразнобой: где-то на середине развалилась крыша, где-то не хватало половины малоэтажки, песком обваливающейся возле дороги. В качестве дорог можно было использовать только асфальтовые площадки. О транспорте здесь речь даже не шла.

Странное явление — связь с базой потерялась через час ходьбы вокруг территории складских бараков, со стороны которых и шёл сигнал. Проверяли местность на других частотах — бесполезно, глушащих устройств не обнаружили. Пришлось довериться судьбе и тем четырём часам, которые у нас ещё были в запасе.

Обход громадной складской площади происходил довольно вяло.

Пеленг благополучно слетал каждые 15 секунд, и приходилось искать волну заново. Тогда Алексей придумал передавать позывные на частоте передатчика, в надежде на ответ живого оператора:

— Хабаровск, говорит «Дельта». Ответьте, Хабаровск…

Спустя 48 минут на смежных волнах послышался скрип и открылась передача со второй стороны:

— «Чайка» — «Дельте». Обозначьте себя. Ждём обратный пеленг…

— «Дельта» вызывает «Чайку». Даю пеленг на смежной частоте. Принимайте сигнал и обозначьте ваше местоположение.

— «Чайка» — «Дельте». Северная часть федеральной трассы, складская база номер 43. Приходите безоружными. Наши ребята отведут вас.