не могли противостоять массовому воздействию и сами предавались соблазну при обыске меблированных домов, чайных, арестах торговцев кокаином, которые их широко угощали. Дебютируя вначале в качестве “случайных” кокаиноманов, они потом становились хрониками и переходили из лагеря преследователей в стан преследуемых. Но связь между некоторыми лицами, проводившими мероприятия на местах, и “чумовыми” остается нередко самой тесной, и нередко преследуемый и преследователь воплощались в одном и том же субъекте, чем значительно затрудняется борьба с распространяющимся кокаинизмом».

Со слезами и ужасом рассказывали в моей районной амбулатории отцы и матери кокаинистов о тех омерзительных притонах на Хитровке и Трубе, откуда им приходилось извлекать своих детей. В настоящее время кокаинизмом особенно поражено молодое поколение. Аранович описывает сеть очагов в чайных, гостиницах в Невском, Спасском, Литейном и Московском районах, около Николаевского и Царскосельского вокзалов, служивших ему психологической лабораторией. Доступ в эту своеобразную среду довольно затруднителен. Сами кокаиноманы говорят о своих похождениях и «чумовой» жизни неохотно. Человеку всегда свойственно подыскивать объяснения своим слабостям. Кокаинисты говорят о преследовавших их в жизни неудачах, некоторые были «непонятными натурами» и т. п.

Мой больной Д. очень обиделся, когда я заметил ему, что он ворует чужие вещи. Он берет только вещи родных, которые все равно перейдут ему по наследству. Свое новое пальто он продал, чтобы дать 400 руб. нуждающемуся товарищу, правда, пожалуй, деньги можно было достать другим путем, остальное пошло на кокаин. Он неудовлетворен своей жизнью, работой.

Талантливая актриса и поэтесса П., доставленная ко мне на экспертизу следователем, нюхает кокаин, потому что разочаровалась во всем, — в искусстве, которое она любила, в мужчинах, к которым чувствует отвращение, наконец, в самой себе. Родные находят ее раздетой, пронюхавшей все в одном из притонов на «Трубе». Дело возбуждено о ней потому, что, будучи «занюханной», она подписала какой-то протокол и потом, безо всякой нужды, на суде отказалась от своей подписи[33].

Вопрос о кокаинизме и способах борьбы с ним подробно дебатировался на Первом съезде психоневрологов в Москве по докладу д-ра Г. М. Гуминера из психиатрической клиники з-го университета и Преображенской больницы. Докладчик показал большую серию больных. В качестве необходимых мер борьбы он предлагал: 1) лечение кокаиноманов, 2) стремление заменить в медицине кокаин другими подходящими медикаментами, чтобы сделать его менее доступным, 3) широкую агитацию и санитарное просвещение масс, 4) обдуманные репрессии, 5) международные меры контроля над производством и торговлей кокаином.

Для лечения кокаиноманов необходимо создание сети специальных учреждений, так как помещение их в психиатрические больницы не всегда удобно и желательно. Как и в борьбе с алкоголизмом, главное внимание должно быть уделено профилактике, оздоровлению почвы, на которой растет кокаинизм, нездоровой жизни наших больших городов. Репрессии, конечно, могут быть направлены только на фабрикантов и торговцев кокаином, а не наркоманов. Громадный опыт наказаний потребителей, до угроз смертной казнью применявшихся на фронтах, не дал и не мог дать ощутительных результатов. Самое большое внимание должно быть уделено организации международных мер контроля над производством и торговлей кокаином.

В одном Нью-Йорке насчитывают сейчас более 300.000 наркоманов, из которых около 10.000 хорошо известны полиции и являются привычными рецидивистами. В Париже, по некоторым расчетам, их не меньше, столько же почти в Берлине и Лондоне. До войны 8о% наркотических средств шло из Германии. Наши кокаинисты постоянно разыскивают и считают наилучшим кокаин фирмы Мерка. Места сбора растения, обработки известны, и безобразие спекуляции этим чрезвычайно коварным ядом должно быть устранено. В этом заинтересовано все человечество.