"На твоем месте я бы тоже так думал. Но мы предотвратили убийство Президента и пять террористических актов, поэтому операция признана успешной".

"Ты же сам их организовал!"

"Нет, проконтролировал. Чтобы они, упаси боже, не удались".

"А откуда узнал?"

"Давай я расскажу по порядку".

- Мне сказали, что ты помогла остановить диверсантов, - вдруг сообщил папа. - Поэтому государство наградит тебя за перенесенные страдания.

- Чем наградит? - охрипшим от удивления голосом спросила я.

Папа точно не знал. Он дернул бровью и предположил:

- Вроде, деньгами.

Было бы здорово. Я смогу спроектировать дом для себя и оплатить его строительство. Теперь знаю, чем займусь в больнице!

"Ты не много на себя взял? Или антитеррористическая деятельность входит в компетенцию экзекутора?"

"Не входит. Я много на себя взял, потому что не собираюсь быть экзекутором всю жизнь. Следующий этап - дипломатия, а потом я стану следующим Президентом".

Боюсь, я утратила контроль над своим лицом в тот момент, и оно слишком явно стало ошеломленным.

- Что случилось? - забеспокоился папа. - Тебе больно? Ты вспомнила что-то важное?

- Да, - поспешно ответила я, действительно вспомнив кое-что важное. - Я ждала маму.

Папа резко встал и, пряча от меня глаза, сделал несколько шагов вдоль стены.

"А Президент знает?"

"Конечно. Я просто пришел к нему и сказал, что хочу стать его преемником, а он перечислил навыки, которыми я должен для этого обладать".

"Похоже на иронию".

"Похоже. Но он был серьезен. Он вызвал меня к себе, когда моих родителей арестовали, и дал задание их спасти. Он обещал подстраховать меня, если не получится, но я понял, что должен сделать это сам. Я сделал. Я проник в тюрьму под легендой и заморочил головы всем, кто попался на моем пути. Нас выпустили без препятствий в полной уверенности, что приговор приведен в исполнение. Это впечатлило Президента".

- Лора, - хрипло произнес папа и резко повернулся, с неизъяснимой жалостью глядя на меня. - Мама умерла.

Что-то внутри меня превратилось в большой холодный камень, а в следующую секунду по телу разлился невыносимый жар, схлынувший мгновенно, но оставивший после себя противную нудную боль.

- Когда? - беззвучно спросила я.

Папа услышал.

- Пятнадцать... почти шестнадцать лет назад.

И пустота в голове...

- Она ехала с работы, сама вела машину, и что-то случилось... Она потеряла сознание, не успев затормозить. Машина врезалась в огромный грузовик, стоявший на перекрестке. Она погибла мгновенно...

Врезалась. В грузовик.

- Ты была совсем малышкой, не поняла ничего, а Саше я не знал, как сказать. Я не смог. Я сказал, что маме пришлось уехать, и даже письма ему писал от ее имени. Со временем он привык, что ее нет рядом, а потом как-то все выяснил.

- Папа!.. - из глаз брызнули слезы. - Почему ты никогда мне этого не говорил? Я же всю жизнь ее ненавидела, считала, что она меня бросила!

Он растерялся. Таким жалким и виноватым я его не помнила.

- Лора... Я и предположить не мог, что ты переживала. Ты ни разу не поднимала эту тему. Лора, мама обожала тебя, она жила тобой и Сашей!..

И я увидела то, что он в тот момент вспомнил: молодую темноволосую женщину, со счастливой улыбкой обнимающую крошечную девочку. Комнату, в которой они находились, заливал яркий свет, и не сразу стало ясно, что он излучался не солнцем и не лампой - он исходил от ее лица. Так это видел папа.

...Спазм в горле лишил меня возможности дышать, а в ушах шумело. Горькое разочарование сменилось чувством невероятной легкости, словно то, что давило мне на хребет долгое время, превратилось в крылья, которые вдруг расправились. Мама меня любила.

Папа снова сел, сгорбившись, и глухо продолжил:

- Она работала в Резиденции. На прощание пришел сам Президент. Меня поразило, как искренне он был огорчен ее смертью. Он сказал тогда, что она последняя, погибшая в автоаварии, и слово сдержал: уже через полгода началась реформа транспортной системы, и с тех пор ни один автомобиль ни