Дарий должен провести в темнице шесть месяцев, а прошло лишь чуть больше трёх. Но это оказался Княжевич, и он тоже смотрел на меня, не сводя глаз, вот только находящиеся вокруг нас люди готовы были вот-вот оттеснить нас и снова развести по разные стороны особняка.

Дарий направился ко мне.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я. Глупый вопрос, но от волнения не знала, что говорить. Слишком запутанными казались чувства в это мгновение – радость от встречи, растерянность и смятение.

– У меня есть приглашение, – ответил Княжевич. – Или ты спрашиваешь о том, почему я не в темнице? Отпустили раньше.

– Почему? То есть, поздравляю! Ох… извини, – выпалила я разом, и на его губах появилась улыбка.

– Я знал, что ты здесь будешь, – произнёс Дарий. – Думаю, тебе есть, что мне рассказать. Мы ведь довольно давно не виделись.

Рассказать? Я увидела, как он смотрит на моё кольцо. Вспомнилось обещание Тео, данное в уверенности, что соблазна поведать кому-либо правду о помолвке у меня не возникнет.

Как же я ошибалась!

Спрятав руку за спину, я осмотрелась по сторонам и поморщилась, услышав громкий голос, призывающий всех присоединиться к поздравлению виновника торжества. Мне нужно было отдать Вороничу подарок, а также передать ему поздравительные слова от Тео и его семьи. После этого, как я надеялась, мои обязанности на этот вечер будут выполнены.

– Поговорим позже, – сказал Дарий и, вытащив из кармана мобильный телефон, отошёл в сторону.

Я проводила его взглядом. Княжевич в отлично сидящем на нём чёрном костюме выглядел на редкость хорошо и ничем не напоминал кого-то, кто не так давно отсидел три месяца за решёткой. Но в синих глазах, когда он смотрел на меня, можно было прочитать… упрёк? Неужели Дарий мысленно обвинял меня в том, что, пока он по моей вине был в темнице, я согласилась на помолвку с Тео? Если бы только я могла рассказать ему правду сегодня же…

Но я не могла.

Вероника

За подарком для Воронича потребовалось вернуться в комнату. Там было тихо. За окном кружился падающий снег. Эта картина выглядела гармоничной и безмятежной. Совсем не подходящей к моему состоянию.

Я чувствовала себя зверьком, загнанным в ловушку. Дарий здесь, совсем рядом. А мне нельзя рассказать ему правду о своём нынешнем положении, потому что я по рукам и ногам связана обещанием, которое дала Тео.

Если подумать, Княжевич ни разу не говорил о том, что ко мне чувствует. Я с самого начала была для него головной болью. Здравствуйте, меня зовут Вероника, и я приношу неприятности. Но разве не говорили за него его поступки? Разве не отправился он в темницу вместо меня?

Насколько же проще было бы по-прежнему ни в кого не влюбляться. Оставаться самой обычной ведьмой-студенткой, не быть дочерью инквизитора. Холодок пробегал по коже при одной мысли о том, что в этом городе есть человек, на которого я, возможно, похожа, и мы с ним находимся по разные стороны баррикад.

Моё уединение было нарушено стуком в дверь. Я вздрогнула, встала и схватилась за подарок, вспомнив о том, что их вручение уже началось. В комнату заглянула Регина.

– Что ты здесь делаешь в темноте? – поинтересовалась она, и её длинное тёмно-зелёное, как листья фиалок, платье, зашуршало, когда она подошла ко мне. – Вручение подарков уже в самом разгаре. Тебе надо поторопиться.

– Зашла за подарком, – ответила я. – Весь этот шум… Мне это не очень нравится.

– Привыкай, – с усмешкой проговорила Регина, взяв меня за руку и потянув за собой. – Вы вместе с Тео покупали подарок? Или ты сама?

– По правде говоря, это Тео его купил, – призналась я.

– Как он? – полюбопытствовала она. – Знаешь, все девушки, которые были в тот вечер здесь, позавидовали тебе. Уверена, ни одна не отказалась бы от того, чтобы быть на твоём месте.

– Сомневаюсь, – так тихо, чтобы она не расслышала, произнесла я. Затем меня осенило. – Ты можешь рассказать мне о связи между помолвленными?

– О, так ты уже ощутила этот эффект на себе?

– Ещё нет, – отозвалась я. – Но я хочу знать, к чему мне нужно готовиться. Как это происходит?

– У меня это было только однажды, – задумчиво ответила Регина. – Артур тогда заболел. Маги-целители не смогли ему помочь, и он оказался в больнице, куда меня не пускали. Я знала, что ему больно. Чувствовала это.