ожидать дальше. Оставалось лишь надеяться, что Княжевич уже спустил пар и теперь сердился чуть меньше. Но почему-то я в этом сомневалась, а от мысли, что придётся остаться с ним наедине на всю ночь, становилось не по себе.

Я вошла в квартиру, и замок щёлкнул, словно отделяя меня от последней возможности убежать. Да и идти, если так подумать, было некуда. Особенно если вспомнить явственное ощущение чужого присутствия в комнате, которую я привыкла считать своей.

– Я так понимаю, у тебя не было никаких причин уходить, кроме того, что было скучно и хотелось забрать свои вещи? – холодно проговорил Княжевич, подталкивая меня в сторону кухни.

– Можно и так сказать, – буркнула я, проходя на кухню и садясь на табуретку у окна. – Я думала, что днём со мной ничего не случится.

– Днём? – саркастически переспросил он. – Сейчас уже вечер.

– Так получилось, – ответила я, понимая, что повторяю распространённое и на редкость бессмысленное оправдание, знакомое почти каждому. – И ничего ведь не случилось, – добавила я, глядя в сторону.

Дарий подошёл ближе и буквально навис надо мной. Я невольно поёжилась и сделала попытку отодвинуться. Увы, отступать было некуда, если бы, конечно, мне не пришло в голову выпрыгнуть в окно, но этот вариант меня тоже не устраивал.

– Да, не случилось, – повторил он мои слова. – Но по чистой случайности. В другой раз тебе может так не повезти.

– Но мне всё равно придётся пойти в университет, – возразила я. – Я не смогу прятаться всю жизнь.

– Но сегодня тебе никуда не нужно было идти, и я не далее, как утром, говорил тебе о твоей же безопасности, – процедил он, отходя в сторону. Я облегчённо выдохнула, но, похоже, радоваться было рано. – Что же мне с тобой делать? – задумчиво, будто разговаривая с самим собой, произнёс Дарий. – Думаю, наказать.

Пока я растерянно смотрела на него, Княжевич уже включил электрический чайник и, судя по всему, собрался поужинать. Я вспомнила о том, что почти ничего в этот день не ела. Не считать же мороженое в кафе настоящим обедом.

– Наказать? – переспросила я. – Как? Прикуёшь меня наручниками?

– Хорошая идея, – заметил Дарий, открывая холодильник.

– К батарее? – продолжала я, как будто кто-то лукавый и любопытный тянул меня за язык.

– Могу к кровати, – ответил он и посмотрел на меня так, что я снова попыталась отодвинуться в сторону вместе с табуреткой.

– Ты этого не сделаешь, – заявила я.

– Я бы на твоём месте не был так в этом уверен, – невозмутимо и всё так же холодно заметил он. – Хочешь есть?

По всем правилам так называемой женской гордости мне, должно быть, следовало бы отказаться, но я кивнула.

– Кто эта девушка? – спросил Княжевич.

– Какая?

– С которой ты была в кафе, – уточнил он.

– Так ты за мной ещё и следил?! – воскликнула я.

– Я ещё не приступил к наказанию, а ты уже кричишь, – усмехнулся Дарий. – Хотя, звукоизоляция в квартире хорошая. Соседи не прибегут.

– Это Регина. Мы учимся вместе и давно не виделись, – ответила я на его вопрос, проигнорировав комментарии о наказании и соседях.

– И о чём же вы столько времени разговаривали?

– Ни о чём серьёзном. Она не упоминала о случившемся в университете, – проговорила я, стараясь не думать о том, что даже своих однокурсниц и приятельниц должна подозревать в чём-то нехорошем.

– Это ещё ни о чём не говорит, – возразил он. – Иди мыть руки.

Выскользнув из кухни и постаравшись не задеть его, проходя мимо, я отправилась в ванную комнату и на несколько минут заперлась там. Глядя на своё отражение в зеркале, задумалась о том, что произошло за этот вечер. Мои отношения с Княжевичем изменились, и пока сложно было понять, что с этим делать. Я провела кончиками пальцев по губам и поморщилась, задев ранку, оставшуюся на нижней губе после его поцелуя. В это время в дверь ванной громко постучали.

– Вероника, ты там уснула или утонула? – проворчал за дверью Дарий. – Иди ужинать!

– «Иди мыть руки, иди ужинать», – буркнула я себе под нос. – Удочерил он меня, что ли? Сейчас иду! – крикнула уже громче и услышала его удаляющиеся шаги.

Через некоторое время я уже сидела за столом и хмуро смотрела в стоявшую передо мной тарелку. Зато у Княжевича, кажется, наоборот, поднялось настроение. Он отложил в сторону свой телефон, когда я входила в кухню, но подслушать разговор мне не удалось.

– Фогль передавал тебе привет, – проговорил он, наливая мне и себе чай.

– Он знает, что я здесь?

– Видимо, предполагает.

Я вспомнила разыгранный нами спектакль с совместной ночёвкой в том доме, и мне вдруг захотелось туда вернуться. Несмотря на аварию и прочие