Владимирович. – Я был об этом парне лучшего мнения. А ты не заметила, чтобы в походе они обращали друг на друга внимание? Наверняка там и сблизились.

– Может быть. Мне было не до них. Я иду спать, – произнесла она, решительно поднимаясь с места. Кружка опустела, и глаза уже начали слипаться. – Увидимся утром.

Она вышла из комнаты. Показалось или в доме стало темнее? Регина не успела дойти до лестницы, когда её дёрнули за локоть, одновременно зажимая рот.

Вероника

Я бы солгала, если б сказала, что мне нравится проводить время в доме Александра Владимировича Воронича. Разумеется, сам особняк несказанно хорош, по нему можно бродить, будто по диковинному музею, каждый раз обнаруживая что-нибудь, чего не замечал раньше. Но атмосфера здесь царит не самая радостная. Возможно, дело в хозяине, который безраздельно властвует в доме, а также в жизни всего семейного клана. С некоторыми исключениями.

Одним из этих исключений являлась моя мама. Переехав в эту страну, она попала под опеку старшего родственника, который собирался устроить её судьбу по собственному разумению и потерпел в этом полнейшее разочарование. Вторым выпало стать мне. Довольно долго я и не подозревала о том, что принадлежу к настолько влиятельной семье магов, как, впрочем, и о многом другом. Приёмные родители, которые не имели отношения к магическому миру, ничем не примечательная школа, самая обычная жизнь. Как позже выяснилось, ей не всегда суждено было оставаться такой. Однажды ровное течение моей жизни всколыхнулось и забурлило, словно в водовороте, и с тех пор больше ничего уже не было по-прежнему.

За ужином в особняке в этот вечер я несколько раз пожалела о том, что вообще согласилась приехать. Вполне могла побыть дома – с Абрикосом, который наверняка скучал по временно оставившим его в одиночестве хозяевам. Посмотрела бы ещё парочку фильмов или почитала. Всё лучше, чем сидеть за огромным, как футбольное поле, столом прямо напротив старшего Воронича, который, казалось, задался целью прожечь взглядом дырки в каждом из присутствующих, и выслушивать сплетни о представителях магического сообщества. Но это, как выяснилось, оказались ещё цветочки. Александр Владимирович, оставаясь в своём репертуаре, объявил, что снова хочет выдать Регину замуж, причём, по выражению её лица нельзя было сказать, обговаривал ли он с ней это заранее. Зная её деда и его приверженность консервативным традициям магов, я была почти уверена, что мнение внучки он даже не спрашивал.

А затем, невзирая на правила приличия, появился Мартин Шталь. Само собой, выгонять его не стали. Неизвестно, какую выгоду предоставлял этот прохиндей для старшего Воронича и какие услуги тому оказывал, однако хозяин дома к нему благоволил. Может быть, не так, как к Дмитрию Шульгину или Богдану Гордееву, которых прочил в мужья Регине, но всё же настолько, чтобы не прекращать поддерживать связи с Мартином и приглашать его к себе даже после ареста Карла Розенберга. В настоящее время тестя Шталя уже не было в живых, да и с Инной они успели развестись.

Как я ни старалась держаться подальше, Мартин всё же нашёл возможность ко мне подобраться, когда после ужина все разбрелись в разные стороны, и я на какое-то время осталась одна в гостиной. По правде говоря, я не знала, как к нему относиться. С одной стороны, в некоторых случаях Шталь проявил себя так, что заставил думать о себе лучше, чем раньше, но, с другой, я не хотела в нём обманываться и не могла выкинуть из памяти воспоминания о том, как он угрожал мне в наши первые встречи. Именно поэтому я всеми силами его избегала, что мне весьма неплохо удавалось до определённого момента. Но сейчас, когда этот человек оказался в непосредственной близости от меня и стоял практически рядом, небрежно поигрывая бокалом с чем-то алкогольным, мне снова стало не по себе, и пришлось сделать значительное усилие, чтобы не отступить на несколько шагов.

– Как поживаешь? – вкрадчиво поинтересовался Мартин. Должно быть, он почувствовал моё замешательство, и оно его позабавило. От этой мысли я почувствовала, что к лицу приливает краска, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

– Замечательно, – дёрнув плечом, ответила я и заставила себя посмотреть ему в глаза. На мой взгляд, Шталя сложно назвать красавцем. Слишком уж он какой-то вытянутый в длину, манеры оставляют желать лучшего, а усмешка прямо таки сигнализирует о том, что от него хорошего не жди.

– А Дарий? – продолжал расспрашивать он.

– Сам у него спроси, – буркнула я. О том, что связывало в прошлом Княжевича с Мартином, думать не хотелось. Мне было известно не обо всех подробностях, но того, что я знала, вполне хватало для того, чтобы посочувствовать Шталю, чего делать ни в коем случае не следовало.

Моё нежелание поддерживать разговор ничуть не задело Мартина, и, ответив, что непременно спросит, он с удобством расположился в кресле. Я уже собралась было покинуть гостиную и под любым предлогом удалиться в отведённую мне комнату, когда вошла Регина. Она о чём-то спросила меня, и мне пришлось задержаться. Рассеянно отвечая ей, я скосила глаза в сторону Шталя и вдруг заметила, каким взглядом он на неё смотрит – чересчур пристальным, изучающим, тяжёлым. Это встревожило меня, а Мартин, перехватив мой взгляд, ухмыльнулся и отсалютовал мне бокалом.

Позже я никак не могла заснуть, вертелась в постели и жалела, что не вызвала такси, чтобы уехать домой, а согласилась остаться на всю ночь. Вспоминая прошедший вечер, я отметила напряжённость между Шталем и Гордеевым, но о причине этого можно было только догадываться. Дарий мог знать что-нибудь про Богдана, но, когда я попыталась ему позвонить, ничего не получилось. Почему-то именно мой оператор связи в особняке не работал. Просто не дом, а бункер. А затем звонить стало уже поздно. Посчитав дни до возращения Княжевича, я загадала, чтобы ему каким-нибудь чудом удалось вырваться и оказаться в городе поскорее.