Лицо Матвея выразило недоумение: он ожидал, видимо, других слов от Горбыча. Генерал недовольно пожевал губами и продолжал, выходя на ту дорогу разговора, ради которой он призвал Матвея:
— Я не люблю говорить патетически, но свершенное вами, Матвей Потапыч, свершенное вами и вашим заводом невольно настраивает всякого на патетический лад. От лица Красной Армии благодарю вас!
Он вздохнул, выпил стакан воды, а затем спросил спокойно:
— Сколько у вас на складе «дедловок» нового образца?
— Шестьсот одиннадцать.
— Черт возьми!
— А что? Мало? — с гордостью спросил Матвей.
— Какое мало!
— Да, заказчики довольны. Только как их, орудия эти, доставить заказчикам, не знаю. Вы должны мне помочь, Микола Ильич! Я раньше хотел к вам обратиться, но неудобно мне вмешиваться в военные дела. Опять, думаю, мне влетит, как раньше…
Генерал рассмеялся.
— В чем же вам помочь?
— Вы мне скажите точно: выгружать мне мои эшелоны или же их отправят когда-нибудь? Пробьются к нам части Красной Армии?
— Нет.
— Значит, надо выгружать. А то ведь сидят, едят хлеб, досадуют, обидные выражения всякие слышишь.
— Нет, и выгружать не нужно.
— Как же?!
— Да так же.
Генерал сложил руки, помахал ими перед своим лицом. Все его движения указывали, что он скажет сейчас нечто необыкновенное. Матвей ждал с нетерпением.
— Стало быть, пушечек шестьсот одиннадцать? Много. Если, допустим, каждая пушка способна задержать три танка, то, выходит, мы задержим тысячу восемьсот танков генерала фон Паупеля…
— Полковника, — поправил Матвей.
— Нет. Его уже произвели в генералы. Мне теперь лестно бороться, — сказал, громко смеясь, Горбыч. — А то что ж такое? Против полковника стоял генерал-лейтенант! Итак, мы способны задержать одну тысячу восемьсот?.. Превосходно!
— И больше задержим.
— И больше? Верно!
Генерал, прищурив веселые глаза и поигрывая пустым стаканом, глядел на Матвея загадочным взором.
— А ведь дальше-то вы подобными темпами не поработаете? Не выделать вам дальше-то столько орудий.
— Почему же?
— Металла нет. Стали мало осталось, знаю.
— Все ножи, вилки, все гвозди выдергаем. Весь город оберем! Снимем замки, кровли, дверные ручки. Топлива не будет, дома деревянные сожжем, двери, рамы… вагоны, в конце концов.
— Верю. И одобряю. Жечь мы любим. Но ведь есть еще выход.
— Какой же?
— Поставить все шестьсот одиннадцать орудий вдоль линии железной дороги и пробиться к нашей Красной Армии, которая идет навстречу, к металлу, который вам везут, к хлебу, которого нам недостает! Пушки ваши уважают, — да не мы, мы что? — враги уважают, и я думаю, расступятся перед ними…
Глава пятьдесят первая
Силигура получил приказ об эвакуации. Он собрал остатки своего читательского актива — судьба раскидала его и помяла так же, как и пожар книги, — и с помощью актива на тачках, на носилках, на плечах перетаскал уцелевшие книжные сокровища в эшелоны. Он распихивал книги всюду, куда только можно, — и с огромным удивлением позже, в Узбекистане, разгружая эшелоны, узбеки находили под станками, среди частей, закрытых толем и фанерой, толстые тома «Русской мысли», или том «Теории исторического знания», или «Древний Вавилон и его культура».
