Спросишь её:
— Хочешь посидеть на стене и поорать на луну?
— Ладно, — ответит она.
Потом мне надоедало, и я придумывал что-нибудь другое.
— А хочешь поохотиться на мышь соню у канала?
— Ладно.
И мы перемещались туда. Она молчала. Только сидела и смотрела на меня. Я загонял соню в угол. Мышь каменела от ужаса и отказывалась играть, и я её просто отпускал.
— Скукота, — жаловался я. — Хочешь, пойдём разыщем наших?
— Ладно.
Но к этому времени вся компашка уже испарялась, придумав что-то интересненькое типа «Забеги в чужой дом» или «Напугай ребёнка». (Надо скрести в окно детской, чтобы тебя приняли за монстра.) И гадай, куда они направились, район-то большой. Оставалось только проводить Мелли до дому, чтобы чинно расстаться под открытым окном ванной комнаты.
— Хочешь погулять завтра?
— Ладно.
На третьем свидании я пригляделся к Мелли повнимательней и подумал: «Этой кошке совершенно нечего сказать. Ни единой мысли. Под её черепной коробкой звенящая пустота».
Дай, думаю, проверку ей устрою.
— Хочешь поиграть на автостраде в «Кто последний перебежит — неудачник»?
Угадайте, что она ответила?
— Ладно.
— А потом, — говорю, — можем залезть в амбар фермера Эллиота и попить из тех бутылочек, где наклейка с черепом и костями.
— Ладно.
Я вытаращился на неё. Поверить не мог, понимаете? Что же у неё между двумя этими симпатичными ушками? Опилки?
— А после, — говорю уже просто смеха ради, — можем походить по шаткому заборчику вокруг двора с питбулем на Тейт-стрит, чтобы поглядеть, куда мы упадём — внутрь или на улицу.
— Ладно, — ответила она.
— Может, разбежимся?
— Ладно.
Я препроводил её до дому. Тем и кончился четвёртый и последний заплыв Таффи в Море Любви.
Таффи, сердце-кремень
Как вспомню — аж мурашки бегут. Я сказал Тигру:
— Говоришь, я слишком бесчувственный и неромантичный? Знаешь, парень, уж лучше быть бесчувственным. С любовью я завязал. Навсегда.
Он, похоже, удивился.
— Не торопись с выводами, Таффи. Погоди, пока снова не накроет.
Я фыркнул.
— Скорее уж от сортира фермера Джека начнёт пахнуть розами вместо д…
Я замолк, потому что Тигр меня не слушал. Его уши то и дело разворачивались к дому позади нас. Люди, арендовывавшие его много лет подряд, уехали четыре недели назад. В саду царил хаос.
Вдруг Тигр резво повернулся ко мне.
— Если мне не изменяет память, ты как-то был влюблён в чёрную красотку с золотыми глазами?
— Коко? — вздохнул я. — Ох, Тигр, это было сто лет назад. Она была особенной, но чего уж вспоминать.
— Так ты и впрямь думаешь, что больше не влюбишься? — он снова зыркнул в заросли сада. — Может, поспорим?
Я в себе не сомневался.
— Спорим! Бессердечный Таффи больше не влюбится до конца жизни.
