мастер, возьми этот нож, взгляни на него». И когда ювелир взял нож у него из рук, он узнал его как нельзя лучше, но постыдился сказать: «Это мой нож». И спросил: «Где ты его купил?» И Камар аз-Заман рассказал ему то, что его научила рассказать женщина, и ювелир сказал: «Такой нож за эти деньги – дешево, так как он стоит пятьсот динаров». И огонь загорелся у него в сердце, и руки его запутались и не могли делать его работу. И Камар аз-Заман стал с ним разговаривать, но ювелир был погружен в море размышлений, и всякий раз, как юноша говорил ему пятьдесят слов, он отвечал одно слово, и сердце его было в мучении, а тело его было в волнении, и ум его смутился.
И Камар аз-Заман увидел, что состояние ювелира переменилось, и сказал ему: «Ты, может быть, сейчас занят». И поднялся, и быстро отправился домой, и он увидел, что женщина стоит у входа в подземный ход и ждет его. И, увидев его, она спросила: «Сделал ты так, как я тебе велела?» И Камар аз- Заман сказал: «Да». – «Что он тебе говорил?» – спросила она. И Камар аз-Заман ответил: «Он сказал, что за такую цену нож дешев, потому что он стоит пятьсот динаров, но его состояние изменилось, и я ушел от него и не знаю, что с ним было после этого». – «Дай нож, – сказала она, – тебе от него ничего не будет». И взяла нож, и положила его на место, и села.
Вот то, что было с ней. Что же касается ювелира, то после ухода от него Камар аз-Замана в его сердце запылал огонь, и увеличилось его беспокойство, и он сказал про себя: «Непременно схожу и проверю, где нож, и обрежу сомнение уверенностью».
И он пошел, и пришел домой, и вошел к своей жене, пыхтя, точно дракон, и жена его спросила: «Что с тобой, о господин мой?» – «Где мой нож?» – воскликнул ювелир. И жена его ответила: «В сундуке». А затем она стала бить себя рукой в грудь и сказала: «О моя забота! Может быть, ты с кем-нибудь поссорился и пришел искать нож, чтобы ударить его им». – «Подай нож, покажи мне его!» – сказал ювелир. И жена его воскликнула: «Раньше поклянись мне, что ты никого им не ударишь!» И ювелир поклялся ей, и она открыла сундук и вынула нож, и ее муж принялся его вертеть, говоря: «Поистине, это вещь удивительная!» И затем он сказал ей: «Возьми его и положи на место». И жена его молвила: «Расскажи мне, в чем причина этого». И ювелир сказал: «Я увидел у нашего друга нож такой же, как этот». И рассказал ей всю историю. А потом он сказал: «Но когда я увидел нож в сундуке, я обрезал сомнение уверенностью». – «Ты, может быть, подумал обо мне дурное и решил, что я – подруга этого левантинца и отдала ему нож?» – сказала она. И ювелир молвил: «Да, я усомнился в этом деле, но когда я увидел нож, сомнение ушло из моего сердца». – «О человек, – сказала его жена, – не осталось в тебе добра». И ювелир принялся извиняться перед ней и наконец умилостивил ее, и потом он вышел и пошел в свою лавку.
А на следующий день женщина дала Камар аз-Заману часы своего мужа (а он сделал их своей рукой, и ни у кого не было им подобных) и сказала ему: «Пойди к нему в лавку, сядь подле него и скажи: «Того, кого я видел вчера, я видел и сегодня, и у него в руках были часы. И он сказал мне: «Не купишь ли эти часы?» И я спросил: «Откуда у тебя эти часы?» И он сказал: «Я был у моей подружки, и она мне их дала». И я купил их за пятьдесят восемь динаров. Скажи мне, дешевы они за эту цену или дороги». И посмотри, что он тебе скажет. А когда ты уйдешь от него, приходи скорей ко мне и отдай мне часы».
И Камар аз-Заман пошел к ювелиру и сделал так, как сказала ему женщина, и ювелир, увидев часы, сказал: «Они стоят семьсот динаров». И в него вошло подозрение.
А юноша оставил его и, придя к женщине, отдал ей часы, и вдруг ее муж вошел, пыхтя, и спросил: «Где мои часы?» – «Вот они здесь», – сказала она. И ювелир воскликнул: «Подай их сюда!» И когда женщина принесла ему часы, он вскричал: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» – «О человек, – сказала она, – ты не без новостей! Расскажи мне, какие у тебя новости». – «Что я скажу! – воскликнул ювелир. – Я не знаю, что думать в этих обстоятельствах!»
«О женщина, – сказал он потом, – я видел у купца, нашего друга, сначала мой нож (а я узнал его потому, что его работа – изобретение моего ума, и подобного ему не найти), и он рассказал мне вещи, огорчающие сердце. И я пришел сюда и увидел нож здесь. А второй раз я увидел у него часы, и работа их – тоже изобретение моего ума, и не найдется подобных им в Басре. И наш друг опять рассказал мне вещи, огорчающие сердце, и я смутился в уме и не понимаю больше, что происходит». – «По твоим словам выходит, – сказала женщина, – что я – подруга этого купца и его милая и отдаю ему твои вещи, и ты допустил, что я тебя обманываю, и пришел меня спросить. И если бы ты не увидел ножа и часов у меня, ты бы уверился в моем обмане. Но только, о человек, раз ты предположил обо мне такие предположения, я не буду есть с тобой одну пищу и пить одну воду после этого, так как ты мне отвратителен отвращением запрещающим».
И ювелир принялся ее уговаривать, и наконец умилостивил ее, и вышел, и стал раскаиваться в том, что обратился к ней с такими словами, и потом он пошел в лавку и сидел в лавке с Камар аз-Заманом, и его охватило сильное волнение и задумчивость, больше которой нет, и он и верил и не верил. А под вечер он пришел домой один и не привел с собой Камар аз-Замана. Женщина спросила его: «Где купец?» – «У себя», – сказал он. И женщина молвила: «Разве остыла твоя дружба с ним?» – «Клянусь Аллахом, – ответил ювелир, – он стал мне противен после того, что из-за него случилось». И жена его сказала ему: «Пойди приведи его ради меня».
И ювелир поднялся, и пришел в дом Камар аз-Замана, и увидел свои вещи, разложенные там, и узнал их, и огонь загорелся в его сердце, и он начал вздыхать.
«Почему это ты, я вижу, задумчив?» – спросил его Камар аз-Заман. И ювелир постыдился сказать ему: «Мои вещи у тебя, кто к тебе их принес?» Он только сказал: «Меня охватило беспокойство, но пойдем ко мне домой, мы там развлечемся». – «Оставь меня в моем доме, – сказал Камар аз-Заман, – я не пойду к тебе».
И ювелир стал заклинать его и увел его к себе, а потом они поужинали и бодрствовали весь вечер. И Камар аз-Заман разговаривал с ювелиром, но тот
