Как я и думал, на лице Лены отобразился весь спектр эмоций. Растерянность, страх, ненависть, обожание, обида, недоверие – все эти, казалось бы, трудносовместимые переживания были направлены на меня через немигающие расширенные глаза паладинши. И только сейчас я сам понял, что натворил.

Девушка всегда, во всяком случае, сколько я помню, доверяла мне. Слушала, что я говорю, задумывалась над моими словами. В какой-то момент она стала видеть во мне лидера, отчасти учителя. И вот она, похоже, решила, что может меня кое в чем превзойти. Не в силе, нет, не в даре убеждения. В знании того, что нужно свету. Вот только, в отличие от меня, Лена принимала все максимы и мое толкование их за чистую монету. По крайней мере, усиленно делала вид, что это так. И с каждым днем, с каждой новой победой в ней росла непоколебимая уверенность в своей правоте, основанной на преданности стихии. Не мне – ее учителю и поводырю. Самому свету, даже не так – Свету с большой буквы С.

Именно так и становятся фанатиками. Некоторые делают это осознанно, другие же отдаются на волю течения. Сначала ты принимаешь учение или, скажем, политические взгляды, затем становишься либо отстраненным циником-знатоком, либо ярым последователем с пылающим огнем в груди. И нет для последнего авторитетов, кроме высшей силы. И даже тот, кто принес эту силу в твою жизнь и твою же личность, может в итоге пасть от твоей руки, если посмеет предать основы. И вот теперь, боюсь, Лена как раз стала таким рыцарем без страха и упрека. Она самостоятельно приняла информацию от моего покровителя (или того, кто представился им), не посчитала нужным меня известить и, что важнее всего, приняла решение за меня. И пусть она проверила, что внушение не нанесет мне вреда, но суть-то от этого не меняется.

Я видел эти изменения в Лене и, каюсь, не осознавал, насколько серьезно и далеко это все может зайти. И этот вопрос, который я перед ней поставил в желании раз и навсегда расставить точки над всеми i и ё, теперь может мне самому выйти боком.

– Минута прошла, – заявил я, но только для того, чтобы, напротив, еще потянуть время. – Однако не торопись прямо сейчас называть мне свое решение.

Я даже поднял руку с раскрытой ладонью, призывая Лену замолчать на полузвуке. Отлично, в ее глазах я вижу не столько непонимание, сколько надежду. И, кажется, я знаю, как можно решить назревшую дилемму.

– Понимаю, тебе непросто, – дождавшись, пока Лена кивнет, я продолжил. – Поставив тебя перед выбором, я осознал, чего ты достойна.

– Я?.. – похоже, моя паладинша и впрямь удивлена. Сначала я поставил ей ультиматум, а в итоге это оказалось очередной проверкой. И теперь, судя по всему, за ее прохождение полагается приз.

– Ты веришь мне, но при этом полностью отдала себя делу света, – от голоса даже самого до косточек пробирает. Неужели я так и вправду могу? – Ты достойна возглавить Светлую инквизицию!

Тишина. Такая, что даже в ушах звенит.

– Клянешься ли ты соблюдать баланс между истинным делом света и верностью мне? – увидев, как надо мной зажегся значок гейса, Лена подобралась и решительно поджала губы.

С одной стороны, ход спорный, с другой же – никаких однозначных решений. Она как бы и сама по себе, но при этом подчиняется мне как последователь, оставаясь верной слугой света. И в каждой спорной ситуации Лене теперь придется тщательно взвешивать свои решения. То, что надо. А главное, всю эту вольницу других стихий пора хоть как-то попробовать уравновесить с точки зрения моего официального пути. И, кажется, у меня начинает вырисовываться план.

– Клянусь! – торжественно и немного громче чем нужно ответила паладинша.

«Правда» – полыхнули в сознании зеленые буквы.

– Как твое имя? – по требованию гейса спросила Лена.

Я улыбнулся, назвал очевидное, и система зачла наш обмен информацией. Как хорошо, что деталей моего гейса никто не знает. А то мало ли что могло прийти в голову этой несомненно хорошей, но такой странной девчонке…

– Отныне ты являешься полноправным и единственным матриархом света, – пафосно и одновременно спокойно произнес я. – Ты можешь набирать себе преданных людей, служащих нашему делу. Кандидатуры будем утверждать вместе, и если твой выбор меня устроит, то я как и тебя возведу их в последователи света.

С учетом вернувшихся очков обмана после сброса и подросшего уровня, я сейчас могу немного расширить ряды своих непосредственных подчиненных.

– И… и что должна будет делать инквизиция? – в голосе Лены отчетливо проступала осторожная деловитость. Однако сейчас я уверен, что она просто ждет четко сформулированной задачи.

Можно, конечно же, задать самому себе вопрос: если мне не нужен был один фанатик света в лице Лены, так зачем целая толпа подобных? И ответ будет простым: мне нужны лекари для отрядов резко возросшей армии и одновременно… парторги, или как там их называли? Политруки и комиссары, вот! Именно они должны будут укреплять дисциплину в отрядах и продвигать дело света, увеличивая мои очки обмана за каждую молитву и, что еще более важно, пополняя своим служением ряды последователей. Здесь я рассчитывал на классический метод кнута и пряника: комиссары лечат исключительно тех,