тебя получится.

- Нет, это нормально? Просто так сказать «пробуй» и уйти? Добромир! Данила Скворцов! Тебе не стыдно? – распалялась она.

- Ни капельки! – обаятельно заулыбался он. – От того, сможешь ты или нет, зависит дальнейшее обучение, ты должна сама осознать свою силу и возможности, осознать свою готовность.

- Вот всё как всегда, – тяжело вздохнула Алёна. – Ладно, задание ясно. Буду пытаться, хотя надежда на успех операции ничтожна, – сказала она и, попрощавшись, закрыла за ним дверь.

Алёна машинально подошла к окну, провожая взглядом отъезжающую от дома машину Добромира. Снег переходил в дождь, дождь снова срывался липкими бесформенными снежинками. Асфальтовые дорожки оттаяли, но вокруг как и прежде лежали сугробы, только теперь уже совсем грязные и порядком поднадоевшие. Фонари казались размытыми жёлтыми пятнами на фоне общей серости, которая ещё больше усиливалась непроглядной серостью неба. А по небу плыли низкие тучи, которые цеплялись друг за друга и образовывали бескрайнюю, размытую пелену.

Весь следующий месяц она упорно старалась сдвинуть с места этот несчастный карандаш, но попытки были тщетны. А вокруг уже заиграла свежими нотками весна. Завитало в воздухе ощущение чего-то нового, тёплого, романтичного.

Был типичный рабочий день.

Алёна открыла дверь в кабинет: она не была захлопнута, поэтому открылась бесшумно. Маша сидела за своим столом, а Егор Викторович близко склонился к ней с какими-то бумагами в руках. Машка внимательно их разглядывала, видимо вникала после его, как обычно, не совсем понятных объяснений. Алёна хотела прервать молчание и обозначить себя, но в этот момент Маша повернула голову к Егору, вероятно, чтобы задать какой-то вопрос и… Егор сходу её поцеловал!

- Ого! – невольно вырвалось у Алёны. – Просто я уже тут. Секунд двадцать как тут, – замялась она, понимая, что не стоило так ярко-выражено реагировать. – Но я уже ухожу. – Сказала Алёнка и быстро вышла из кабинета. Они в ответ не смогли промолвить ни слова.

Она в лёгкой растерянности остановилась в коридоре, не понимая, куда ей двигаться дальше, и в итоге двинулась в сторону склада, хотя туда ей было совсем не нужно.

Побродив немного по складу, ей всё же пришлось возвращаться на своё рабочее место.

- Ты тут одна? – спросила Алёна, приоткрыв дверь, чтобы точно убедиться прежде, чем войти.

- Ага, – ответила Маша и начала тихонечко хихикать.

- Что это было? – тоже хихикая, любопытствовала Алёнка.

- Сама не знаю! – сходу ответила Маша. – Это он сам. Я не ожидала такого поворота событий.

- Хмм… Весело у нас тут! – сказала Алёна и села на своё место.

Машка сдерживала себя, но периодически у неё прорывался хохот.

- И что теперь? – не унималась Алёна, поскольку не знала, как себя дальше вести.

- Надеюсь, что ничего, – ответила Маша. – Хотя… мне понравилось… – мечтательно продолжила она.

- Ну, вы ребят, даёте! Какой-то прям служебный роман, – вздохнула Алёнка, понимая, что ей и так хватает передряг с работой.

- Он, конечно, заморочка ходячая, но что-то в нём есть… Интересный. И обходительный очень, – искала Машка плюсы в директоре. – Раньше он меня раздражал, а теперь уже вроде бы и нет. А может, я ему и правда нравлюсь? Сколько раз уволиться хотела, а он всё отговаривал. Да и смотреть как- то стал на меня по-другому в последнее время…

- То, что у него к тебе что-то есть - это и козе понятно, – деловито рассуждала Алёна. – Просто так что ли он тебя поцеловал? Думаю, что он не ходит и не целует каждую сотрудницу, которой задание приносит.

- Надеюсь, что не целует, – снова как-то мечтательно ответила Машка. – Похоже, что я встряла, – вдруг вернувшись с небес на землю, обеспокоено сказала она.

- Ну, может это он так… Весна… Гормоны играют… Парень холостой и ты тоже девушка свободная, – уже более спокойно размышляла Алёна, перестав наводить панику по поводу случившегося. – А может вообще что-нибудь, да получится. Ты ж говоришь, что он тебе интересен…

- Ой, не знаю…

Они одновременно замолчали и принялись за работу.

Поведение Машки было несвойственно ей. Всегда пробивная и бесстрашная, смелая и кокетливая с мужчинами, она вдруг превратилась в кроткую и растерянную.