«Угу, зато привыкла трахаться с первыми встречными», — недовольно пробурчал мой внутренний моралист.

— Это не так, мы делили удовольствие по отдельности, а нужно это сделать всем вместе, — вдруг услышала я раздраженный голос Грома, и вскинула голову от удивления.

Карие глаза мужчины пылали яростью, и я ощутила, как в комнате начало нарастать давление. Сложилось ощущение, будто воздух уплотняется, и давит на мои плечи, заставляя пригибаться к полу.

— И если ты думаешь, что нам нравится такая перспектива, — продолжил мужчина, цедя каждое слово сквозь зубы, — то поверь, нет. Не хрена не нравится! Мы не привыкли делить самок. Наши инстинкты с трудом позволяют нам обоим находиться в одной комнате так долго, не говоря уж о том, чтобы трахать одновременно одну самку.

Я сглотнула несколько раз, чувствуя, как закружилась голова от нехватки кислорода, и отвела взгляд от мужчины, который готов был испепелить меня, будто это я во всем виновата!

— Хватит Гром, ты что не видишь, что ей уже дышать тяжело! — вдруг рыкнул Морок, и давление мгновенно прекратилось, а я смогла вздохнуть полной грудью.

Не выдержав, я откинулась на спинку дивана, и закрыла глаза, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Ко мне тут же подсел Морок, и накрыв своей ладонью мою руку, заговорил:

— Дыши глубже, Вер. И не старайся смотреть ни мне ни Грому в глаза, когда мы злимся или находимся в ярости. Прямой взгляд — это всегда вызов, для любого самца. Я тоже еле сдерживаюсь, когда ты смотришь мне в глаза, а уж если пытаешься грубить или противиться, то и у меня, и у Грома всегда будет появляться желание подавить тебя.

Я открыла глаза и посмотрела на мужчину со злостью и возмущением, а он в ответ ухмыльнулся.

— Вер, не испытывай моё терпение, я же не железный.

И я отвела взгляд стараясь смотреть ему на нос, лоб или скулы, и это было очень неудобно, а мой внутренний моралист впервые был со мной солидарен.

Одно хорошо, возбуждения я больше к этим двоим не испытывала, ну и очарование всё испарилось.

Я вырвала руку, из ладони мужчины, и сложила обе руки на груди, стараясь дышать размерено. Головокружение прекратилось, зато осталась слабость и накатил страх от понимания, что эти двое способны лишить меня кислорода и убить в считанные мгновения. Захотелось как можно дальше держаться от обоих мужчин, и я начала отодвигаться от Морока. На его лице проскользнула тень недовольства, и явно с неохотой, но он встал с дивана, и вернулся в своё кресло.

— Я не понимаю, — сказала я хриплым голосом, забившись в угол дивана, — причем тут вообще секс, да еще и с вами обоими?

— Дело в том, — ответил Морок, — что междумирье нас испытывает, как достойных стражей. Мы не должны ссориться или драться между собой. Но наши инстинкты заставляют нас делить территорию. Грубо говоря междумирье, чувствуя нарастающее соперничество, делает всё, чтобы его уравновесить, чтобы мы и дальше могли служить этому миру, и быть единой слаженной силой. Поэтому он и притянул тебя.

— Вот! — рявкнул вдруг Гром, заставляя меня вздрогнуть, от того, что мужчина что-то бросил на диван.

Я, помня об уроке, который он только что мне преподал, не стала на него смотреть, зато посмотрела на предмет, что прилетел на диван.

Это была книга, по виду очень древняя. В необычном переплете — металлическом!

Размером она была с самую обычную книгу, но мне показалось, что от неё повеяло какой-то энергией, и все волоски на моем теле встали дыбом.

— Это «Книга Судьбы», через неё с нами общается междумирье, — пояснил мне Морок, — открой её на любой странице, и она покажет тебе своё решение.

Вытянув руку, я пальцем подцепила отделанную белым металлом обложку, и открыла. Мои глаза полезли на лоб, когда на бумажной странице я увидела настоящий порнофильм, где главной героиней была я, и братья.

Моё лицо мгновенно запылало, и я захлопнула книгу, не в силах больше смотреть на свою счастливую и возбужденную физиономию, пока оба брата меня имели с обоих сторон.

Я закрыла лицо ладонями от стыда.

Нет, я не была ханжой. Девочки в общаге часто делились своими подвигами на сексуальном фронте. Кто-то пробовал с двумя, кто-то даже с тремя мужчинами. Я слушала, кивала, никогда никого не осуждала, потому что осуждать человека за сексуальные пристрастия — это вообще последнее дело. Как сказал, кто-то из знаменитых психологов — то что делают люди для взаимного удовольствия за закрытыми дверями, это их личное дело, главное, чтобы всё было по взаимному согласию, и все участники являлись совершеннолетними.

Но! Я никогда не предполагала, что сама могу участвовать в подобном… эм… акте. В моих мечтах всегда был один мужчина. В которого я влюблюсь, отдам ему свою девственность. Мы поженимся, родим парочку милых ребятишек, возьмем ипотеку, кредиты, будем жить долго и гасить ипотеку с кредитами, а также копить на высшее образование для детей, ну, а когда состаримся, то, наконец-то погасим ипотеку, и умрем от счастья в один день.

А тут…