— Всё. Все активы, опустошил резервный фонд, все деньги для подрядчиков. Здесь вообще целая схема была. Подделал счета! А ворованного ему хватит и его детям прожить в достатке и не работать, может и внуков ещё заденет, — я не смог скрыть горечи в словах. Предательство меня жгло, и я попытался его залить ещё одним глотком алкоголя. Все эти дни я пытался найти выход, но он не находился. Банкротство — моя фирма отжила своё.

— Да, друг. Даже не знаю чем тебе помочь. Все же я врач, а не юрист.

— Поверь, мне юристов хватает. Помочь можешь, с Натальей? Успокой ее, пожалуйста. Я просто не хочу, что бы она знала — пока.

— Да брось. Натка поймет, да ещё и пожалеет.

— Вот уж жалости точно не надо, — гордо высказался. Я боялся ей говорить, а если ей не нужен я такой, но эти мысли я оставлю для себя. В моей жизни уже давно нет слова "если". — Ничего уже не изменить — послезавтра суд. Расскажи мне про прошлое одной очень скрытой леди, — мучивший меня вопрос я задал нарочито весело, но заметив, как помрачнело лицо Женьки. Спросил уже прямо. — Говори.

Женька постучал пальцами по подлокотнику кресла, покрутил пустой бокал и протянул:

— Ладно, думаю, в общих чертах ты должен знать. История не из приятных.

Я готовился услышать что угодно, про наркотики, алкоголь, но не такое. Гнев во мне просто вскипел, снося все барьеры. Какой-то урод ее, девятнадцатилетнюю девочку, просто сломал и морально, и физически. Так, глубокий вздох.

— А ты случайно не знаешь его фамилии, имени, отчества? Может адреса? — мой спокойной тон собеседника не обманул.

— Она не простит.

— Не узнает.

— Ладно. Зорин Богдан Алексеевич. Жуть, правда. Адреса, не знаю.

— Не важно.

Я уже успел написать смс кому надо. Скоро узнаем.

Через сорок минут и два бокала виски мы поехали по нужному адресу. Этот будущий инвалид перебрался в наш город пару лет назад и жил не далеко от Натальи, странно, что они не пересеклись.

— Укатаем этого мерзавца! — предвкушая месть, проговорил я, потирая костяшки пальцев.

— Согласен!

Добрались мы на такси к моему дому. Домой тоже зашли переодеться не в костюме же идти бить морды. Адреналин составили с виски неплохой коктейль — мы были настроены решительно и чувствовали себя крушилами из девяностых.

Мы не стали таиться и сидеть в засаде, настроение не то. Пошли прямиком в квартиру.

Дом относился к новым, бюджетным домам.

Позвонили в белый звонок, трель которого было слышно за китайской дверью, жильцы не сменили, оставив после приёма жилья.

Открыл щупленький мужчина с небольшой козлиной бородкой и хвостиком на макушке, и он как-то затравлено глянул на нас.

— Что вам? — он вытер руки об зелёный фартук в розовый цветочек. И я с удивлением заметил ногти, покрашенные во все цвета радуги.

— Это он! — со спины шепнул мне кудрявый.

Пи..ц! И что делать с этим недоразумением.

Коридор за спиной Эдика был небольшой: с одной стороны закрытый шкаф, а с другой огромная фотография одной из знаменитостей нашего небольшого городка — Зимина Эвелина. Женщина, перешагнувшая тридцатипятилетний порог своего возраста, занялась профессиональным спортом, получила мастера спорта по боксу, потом бросила спорт и развила звездную карьеру, как бодибилдер мирового уровня.

— Папа, папа, там мама пришла?

— Нет, Алиска, это просто чужие дяди.

Пятилетняя девочка прибежала, стуча босыми пятками по полу, и запрыгнула тому на руки, обхватив крепко шею.

— Вы ээээ. ааа

— О! У нас гости?

За нашими спинами раздались тяжёлые шаги и грудной женский голос.

Мимо нас в квартиру прошагала та самая Эвелина.

— Ну что столпились. Пропустите женщину. Багик помоги.

Она села на небольшой стульчик у двери и вытянула ноги. Эдик шустро спустил дочь с рук и встал на колени перед женой, снимая ее обувь.

Она освободила ноги и с удовольствием пошевелила пальцами.

В итоге, обратила взгляд на нас:

— Слушаю вас господа?

Женька оттолкнул застывшего меня и пролез вперед.

- Еда, стол. Бегом.