– Ники, это был очень сильный приступ. Если бы я не зашел к тебе, то привет, гипоксия и отек мозга. Как часто случаются приступы?
– Каждую неделю.
Я едва поверил ушам. Такие мучения? Каждую неделю?!
– Не проще ли поменять тело? – спросил я прямо, изучая ее лицо, тронутое зеленоватой бледностью.
– Не проще, Крис. Когда дело доходит до смены тела, то простых решений просто не существует в природе.
– Разве весь тот риск, о котором ты говорила, не покрывается с лихвой возможностью жить в здоровом, полноценном теле?
– Посмотри на себя, милый, кажется, ты пришел ко мне избавиться от своего «здорового, полноценного» тела, с которым, видимо, все-таки что-то не так. Во всем этом есть некая ирония, не находишь? Кто даст мне гарантию, что следующее тело будет лучше, чем это, а не наоборот?
– Иногда лучше рискнуть, – упрямо сказал я.
– Странно слышать это из уст человека, который три года своей жизни провел в теле-ловушке. Нет ничего хуже неоправданного риска, все рано или поздно убеждаются в этом.
Я помог ей подняться.
– Так что за причины вынуждают тебя прикончить тело, дорогой? – Ники стояла напротив, бледная, изможденная, едва держащаяся на ногах.
Теперь я был уверен на сто процентов, что она не поймет. Это тело доставляло ей столько страданий, но она не бросала его, демонстрируя невероятную силу воли, мудрость и выдержку. И тут я – пытающийся уничтожить себя в угоду какой-то там… Инсанье. Она не поймет, теперь у меня не было никаких сомнений.
– Я не уверен, что ты посчитаешь эти причины достаточными, Никтея.
– Тогда мой ответ – нет. Я не даю разрешения.
– К черту разрешения. Составишь мне компанию? – буркнул я в трубку, выискивая свою машину на парковке.
– Как это к черту разрешения? – пискнул Альцедо.
– Мы просто попрыгаем с парашютами. И мой просто не раскроется. Бывают же всякие случайные… случайности.
– Ах, случайные случайности! Конечно! Как раз после разговора с Никтеей, где ты умолял ее о досрочном завершении. Ты ее за дурочку держишь?
– Плевать.
– Демонстрировать полное пренебрежение к законам Уайдбека? Как раз в эти тяжелые времена? Когда полиция караулит десульторов на каждом углу? О господи! Даже не знаю, смогу ли я стать соучастником этого вероломного преступления, Крис. Разве что…
– Ну?
– Флакон винтажных «Мицуко» от «Герлен» и я вся твоя, – ржет Альчи.
– Ты очень плохо кончишь, Изабелла. Очень-очень плохо, – рассмеялся в трубку я.
Мы распрощались, я забрался в машину, откинулся на спинку кресла и, не раздумывая, сделал еще один звонок.
– Привет. Ты нужна мне завтра… Да, Альпы… Попрыгать с парашютом, угу. Любое время, выбери сама. До скорого, Урсула.
– До скорого, синьор, – отозвался один из лучших пилотов Уайдбека.
Квартира после ухода Дио казалась особенно пустой и тихой. Никто не скачет по кухне с ножом, не тычет меня носом в тарелку с кукурузными хлопьями, не рассказывает неимоверные истории, не пытается наставить меня на путь истинный. Любимая soror… Мое решение точно расстроит ее, но однажды она все поймет. Она поймет, что я не из тех, кто надеется на авось. Я больше не из тех, кто играет в русскую рулетку. В моей следующей авантюре под названием «похищение сердца Лики Вернер» больше не будет просчетов.
Я двинул на кухню, сварил себе еще кофе и вдруг осознал, что просто умираю от голода. Последние молекулы силентиума медленно покидали мой организм, унося с собой сонливость и отвращение к пище. Больше нет нужды его принимать. Холодильник стараниями сестры был забит отличной едой.
Как только я разделался с очередной порцией еды, в дверь позвонили. Я открыл ее и… Черное кашемировое пальто, малахитовые глаза, крыло птицы, выглядывающее из-за воротника. Госпожа генеральный директор собственной персоной. Я так и замер на месте со стаканом вермута в одной руке и пультом от телека в другой.
– Почему ты не сказал сразу, что дело в любви? – спросила Никтея прямо с порога, ткнув пальцем мне в солнечное сплетение.
– Э-э-э… Что? – закашлялся я.
– Перевожу на ваш молодежный язык: почему ты не сказал, что дело в Инсанье, когда пришел ко мне за разрешением завершить прыжок?
Я тяжко вздохнул, жестом пригласил ее войти и помог снять пальто.
– Как ты узнала?
– Отвечать вопросом на вопрос – невежливо, – ответила та.
Я снова почувствовал себя чумазым подростком, которому тетя Ники только что навешала людей за недостаточное усердие.
