что она распространилась только по Интернету. Я пообещал подать в суд за клевету на «People», если они издадут его в этом виде. Вечером журнал выйдет с другими новостями на обложке.

-С-спасибо, - я подавилась этим словом, глядя на него во все глаза. Он по-прежнему оставался моим героем-спасителем, и меня всю затопило чувство небывалой благодарности.

-Но тем не менее, его увидели, - продолжал он. – Нужно дать опровержение. Или подтверждение слухам.

-Что? – ужаснулась я. – Никакого подтверждения! Я могу опровергнуть все это прямо сейчас.

-Ты не можешь объяснить все так, как рассказала мне, - сказал Никита и посмотрел мне в глаза. Он выглядел ужасно усталым и расстроенным.

-То есть, я не могу сказать правду? – уточнила я, подняв брови.

Он покачал головой.

-Нет, не можешь. После нее пойдет еще больше слухов. Они уже идут – люди возмущены твоим поступком, а мой твиттер звенит, не переставая, - уголок губы Никиты дернулся, словно бы он находил это смешным.

-И… что я должна сделать? – выдавила я, чувствуя себя на грани обморока. Уставившись в свои коленки, я молчала, ощущая, что еще немного – и я точно отъеду.

-Мы, - сказал Никита. Я медленно подняла голову и поглядела на него – он не улыбался и не был зол. Он смотрел на меня с усталостью и спокойным принятием ситуации.

-Мы? – прошептала я, сминая ткань платья в руках. – Ты… мы.. не все кончено?

Никита облизал губы, затем отвел взгляд в сторону.

-Ты же знаешь, что я могу позволить тебе разбить мое сердце миллион раз, Юля. Зачем ты спрашиваешь очевидное?

Я по-прежнему не понимала, что он говорит, и тут он поднял голову и встретился с моими глазами.

-Разбей мое сердце. Разбей хоть тысячу, хоть миллион раз, если хочешь. Все равно оно твое. Навсегда.

Я задохнулась от нахлынувших эмоций и попросту не смогла больше сидеть на месте. Я сорвалась с дивана и кинулась на кресло, обхватывая Никиту руками и неудобно приземляясь на его колени. Зарывшись носом в его шею, я расплакалась. Как до этой секунды я могла думать, что знаю, что такое любовь? Никогда прежде я не испытывала ничего, что могло бы сравниться с этим растущим и ширящимся в груди чувством, расцветающим в моем сердце и наполняя каждую клетку безграничным теплом.

–Я не позволю твоему сердцу разбиться… – прошептала я.

Он выпростал руку из-под моих объятий и погладил меня по волосам. Я отклонилась в сторону и запечатлела на его губах поцелуй. Им я попыталась выразить все мое сожаление, всю горечь и боль за то, что обидела его. Никита ответил на поцелуй, и это единственное, что было важно сейчас. Он любил меня. Он так любил меня. А я любила его. Вопреки всему, что произошло, он оставался рядом. Я не должна сомневаться в себе и ставить под его сомнения свои чувства. Они очевидны, и я действительно хочу, чтобы он это понимал.

-Никто и никогда не заменит мне тебя, слышишь? – прошептала я в его губы, сжимая обоими руками его щеки. – Ни за что.

-Хорошо, - прошептал он мне в ответ. – Хорошо, малыш.

-Прости меня, пожалуйста…. Я так тебя люблю, - все еще держа руки на его щеках, выговорила я, чувствуя, как градом катятся слезы по моему лицу.

-Больше жизни, - просто ответил он и мягко улыбнулся мне.

Наверное, я сумасшедший. Да, определенно. Именно поэтому я толкаю дверь в дом котенка и … застываю на пороге. Картина маслом. Кресло. Спина мудака. И калачиком свернувшаяся на коленях у него Юля. Его рука гладит медные волосы, она что-то тихо ему говорит.

Из моего горла вырвался непроизвольный рык. Я потерял контроль, руки сжались в кулаки, ноги понесли меня вперед, но тут маленькая женская рука с золотым кольцом на безымянном пальце уперлась мне в грудь. Переведя взгляд, я увидел уставшую женщину с теплыми карими глазами и рыжими волосами в пучке.

-Руслан, перестань… - зашептала она и устало покачала головой. – Твоя война заведомо проиграна, милый мальчик. Время не стоит на месте. Оно спешит. И те минуты, что были так тебе дороги – безвозвратно ушли… Оставь ее. Пожалуйста.

Мои челюсти сжались, сердце стучало о грудную клетку как сумасшедшее, грозясь выпрыгнуть и упасть к ее ногам. Я сделал шаг назад…