Чарли повел своего провинциального друга на прогулку по городу. Друг заметил привлекательную девушку и спросил Чарли, знает ли он ее.
- Да, это Бетти. Двадцать долларов.
- А вот эта?
- Это Долорес. Сорок долларов.
- А вот это действительно высокий класс. Знаешь ее?
- Это Глория. Восемьдесят долларов.
- Боже мой, разве в этом городе нет хороших, респектабельных девушек?
- Конечно есть, но тебе они будут не по карману.
Суреш, расстанься либо с идеей о женитьбе, либо с идеей о чистоте характера. Если у тебя будут обе эти идеи вместе, тебя ждут проблемы.
И кто ты такой, чтобы что-то решать о чьем-то характере? Если ты любишь женщину, люби ее со всеми ее ограничениями, со всем ее несовершенством; она любит тебя со всеми твоими ограничениями и несовершенством.
Но именно это важно для ума - особенно индийского ума - совершенство. Требовать совершенства - это своего рода невроз. Это сделает неврастеником другого, а что касается тебя, то ты уже неврастеник. Если ты требуешь совершенства от человеческого существа, ты создашь проблемы для себя и для другого, и твоя жизнь будет не более чем страданием.
Настоящий человек понимания и разума принимает несовершенство другого человека и все же любит его. Любовь достаточно велика; можно любить даже людей, у которых вообще нет характера, людей, которые не чисты согласно твоим идеям, которые иногда заблуждаются, которые иногда совершают небольшие ошибки. Любовь достаточно велика, чтобы и принять, и трансформировать это.
Девятый вопрос:
Мерфи...
Господи, неужели ты тот самый Мерфи, которого я цитирую вдоль и поперек? Ты должен был сказать раньше! Но, наверное, - я надеюсь - ты другой Мерфи, потому что, если бы ты был тем Мерфи, ты не задал бы такой вопрос. Старик Мерфи так мудр, что только дает ответы и никогда не задает вопросов.
Ты спрашиваешь меня: «Почему столько людей становится саньясинами?»
Каждый делает это по своей причине, поэтому ответить очень трудно. Настоящие саньясины даже не могут дать вразумительного ответа, почему они стали саньясинами. Это своего рода любовное приключение; они влюбились в этого сумасшедшего. Это совершенно безумно, совершенно абсурдно. Они просто находят некую внутреннюю сопричастность; что-то происходит у них в сердце, не в голове. Когда что-то происходит в сердце, на это нельзя дать ответа.
Но некоторые люди становятся саньясинами из головы; тогда они не настоящие саньясины. Они могут тебе ответить, почему они стали саньясинами.
Можно сказать: человек, который может ответить, почему он стал саньясином, - это неправильный саньясин, ложный саньясин; настоящий саньясин может только пожать плечами. Он может сказать: «Я не знаю, это просто произошло». Возможно, он не покажется тебе убедительным, - он и не может, - но попытайся проявить сочувствие к этому человеку. Это любовное приключение.
Кто и когда мог сказать, почему он влюбился? Человек просто влюбляется совершенно без причины. Внезапно что-то щелкает; но щелкает нечто настолько тонкое, что ты не можешь сообразить почему. На это нельзя ответить. А если ответить можно, этот человек не настоящий саньясин. Это парадокс: те, кто может ответить, - не настоящие саньясины; те, кто не может ответить, - настоящие саньясины.
И потом, есть разные люди, и они приходят с разным воспитанием, они приходят по разным причинам. Они открываются мне по-разному, у каждого своя скорость, каждому на это требуется свое время.
Современная экспедиция Льюиса и Кларка вернулась из двухлетнего похода в верхнюю часть бассейна Амазонки, смело пройдя по местам, где еще никогда не ступала нога человека. По возвращении их приветствовала пресса и поклонники всех национальностей.
- Скажите, сэр, - спросил репортер первого исследователя, - что заставило вас пойти туда?
- Мне пришлось, - ответил тот. - Я должен был встретить вызов, испытать свои силы, встретиться с неизвестным, побороть трудности и уяснить настоящий смысл жизни.
- А вы, сэр, - спросил он второго исследователя, - почему вы пошли?
- Вы должны познакомиться с моей женой, - последовал усталый ответ.
У разных людей разные причины. Кто-то здесь ради исследования неизвестного; кто-то здесь просто из-за своей жены. Кто-то здесь потому, что это было поиском многих жизней; кто-то оказался здесь случайно. Он просто был в Пуне проездом из Кабула в Гоа, и зрелище такого количества сумасшедших в оранжевом его заинтриговало. Он сказал себе: «Парень, здесь что-то происходит!» И он попался... и забыл о Гоа. Потом, постепенно, люди забывают обо всем мире. Это небольшое пространство становится для них всем миром.
Тревожась о том, чтобы успеть на свидание, Карл остановился у аптеки, чтобы побыстрее совершить покупку. Аптекарь одарил его понимающей улыбкой, и он сказал ему об очаровательной красотке, которую он встретил на вечеринке. С ней он собирался провести вечер, пока ее родители были в опере.
Когда он подошел к ее дому, она и ее мать ждали, когда отец вернется с работы.
Когда вошел отец, она представила ему обоих родителей, и Карл сказал:
- Скажем, а почему бы нам с Нэнси не присоединиться к вам сегодня вечером?
- Дети, вам не нужно проводить вечер с нами, стариками, - сказала мать Нэнси.
- Но мы очень хотим, - сказал Карл.
- Не знала, что ты так любишь оперу, - сказала сбитая с толку Нэнси, когда он помогал ей надеть пальто.
- А я не знал, что твой отец аптекарь, - сказал он.
Есть разные причины. Я не могу дать один ответ на все. Я не могу сказать, почему люди становятся саньясинами.
Вот все, что я могу сказать: я совершенно сумасшедший, и некоторые люди находят, что они гармонируют со мной.
Последний вопрос:
Шивананда,
Да, этот вопрос возникает, и он значителен. Он звучит так, как если бы рыба спросила: «Что такое океан?» Очевидно, рыба не видит океана; она всегда жила в океане, она открыла глаза в океане, она жила как часть океана. Океан так близко, что рыба не чувствует себя отдельной от него. Между океаном и рыбой нет никакого пространства, и она ничего не знает о нем.
И так же в действительности с неосознанностью. Ты рождаешься в неосознанности, живешь в неосознанности, спишь в неосознанности... просыпаешься в неосознанности. В неосознанности ты ходишь, в неосознанности говоришь... в неосознанности читаешь Библии, Кораны, Гиты. Она так близко, что она словно пронизывает тебя; она в каждой твоей фибре, в каждой твоей клетке. Между ней и тобой нет никакого расстояния. Поэтому этот вопрос значителен, и человек должен его задать. Лишь тогда он может постепенно двигаться из неосознанности в осознанность.
