кораблей было как нельзя кстати для японцев. На флагманском крейсере немедленно был поднят сигнал приблизиться и принять на борт адмирала. Подойдя к борту «Асамы», «Цусима» приступил к приемке на борт командующего флотом и его штаба. Свежая погода делала все это весьма рискованным мероприятием, но все обошлось, и через полчаса, бронепалубный крейсер стал новым флагманом японского флота. Через его беспроволочный телеграф в 18:15 передали приказ командующего объединенным флотом о сборе всех японских отрядов в районе патрулирования крейсеров.
Вновь сгустившийся туман сильно осложнял поиски. Имевшихся под рукой сил было явно недостаточно для надежного перекрытия пролива, а связаться с другими отрядами удалось не сразу.
К этому времени стало ясно, что все броненосные крейсера полностью выведены из строя, практически не имеют боезапаса для оставшихся исправными орудий. А «Асама» и «Касуга» продолжают погружаться, несмотря на энергичные меры по заделке подводных пробоин и откачке воды. Из-за этого сначала пришлось сбавить ход до 5 узлов, а потом и вовсе остановиться, едва заняв позицию. К половине седьмого был получен доклад, что в открытом море с повреждениями на этих двух крейсерах не справиться, и они были отправлены в залив Миура.
Наибольшие опасения у всех вызывал «Асама», севший кормой по балкон и продолжавший гореть. Двинувшись на максимальных для него 11 узлах на запад, крейсер, сопровождаемый погружающимся носом «Касугой», вскоре пропал в тумане. Выделить какой-либо эскорт – для сопровождения тяжело поврежденных кораблей – Того уже не мог. Начальнику морского округа Такесики вице-адмиралу Цунада отправили телеграмму, чтобы выслали навстречу буксиры и катера, а все боеспособные силы были брошены на поиски вновь пропавшей русской эскадры.
Так и не дойдя до залива Миура, в 20:58 «Асама» затонул в точке с координатами 129° 51’ в.д. 34° 37’ с.ш. Экипаж был принят на борт удачно подвернувшимся вспомогательным крейсером «Америка-Мару».
«Касуга» смог добраться до залива и приткнуться к отмели, но вода продолжала быстро прибывать. Начали сдавать переборки, и к рассвету он полностью лег на грунт, оставаясь на ровном киле и погрузившись почти до самых портов батарейной палубы.
До наступления темноты оставалось совсем мало времени, и надо было успеть развернуть все отряды миноносцев на пути следования русской эскадры, для ночных минных атак. Но для этого нужно было её найти.
Свежая погода и разбросанность японских сил по большой площади моря привели к тому, что поисковая цепь на линии 20 миль севернее острова Цусима – остров Мисима из вспомогательных крейсеров и части миноносцев была развернута лишь в сумерках, и обнаружить до наступления темноты никого не удалось.
Оставшиеся три тяжело поврежденные броненосные крейсера около семи часов вечера были отправлены в Симоносеки, так как к ведению артиллерийского боя ни один из них уже не годился. Свежая погода и постоянные переходы на большой скорости не позволяли нормально заделать пробоины, и экипажам крейсеров все время приходилось бороться с морем, рвущимся вовнутрь корпусов своих кораблей. Все установленные подкрепления и затычки в пробоинах могли выскочить при первом же залпе своих орудий, не говоря уже о попаданиях вражеских снарядов. Бронепалубные и вспомогательные крейсера отправились в залив Миура, чтобы не нарваться в темноте на торпеды своих миноносцев.
Всю ночь японские минные отряды прочесывали северную часть Цусимского пролива, жестоко страдая от волн, но русские как сквозь землю провалились. Не удалось обнаружить даже их поврежденные корабли, которые, по крайней мере теоретически, должны были отстать от основных сил, если, конечно, они их не затопили, чтобы не сдерживали остальную эскадру. Зато в темноте, в результате столкновения, получили повреждения истребитель «Акицуки» и миноносец № 35. Миноносец вскоре затонул, а «Акицуки» (бывший «Решительный»), сняв с него экипаж, был вынужден уйти на ремонт в Симоносеки.
Глава 7
С наступлением темноты отряды второй тихоокеанской эскадры собрались вместе и двинулись по прямой к заветной точке на японском берегу в архипелаге Гото, куда с юга уже спешили русские транспорты со снарядами, углем и запчастями, под эскортом «Изумруда». До подхода своей эскадры тыловикам предстояло максимально надежно обосноваться на месте. Развернуть дозоры, изолировать рыбацкие селения, имевшиеся на островке и в округе, конфисковав все джонки и лодки, чтобы исключить возможность преждевременного обнаружения или хотя бы максимально отсрочить этот момент.
Дозорные крейсера и миноносцы, сновавшие вокруг тяжелых кораблей, до наступления темноты задержали три небольших каботажных парохода, которые теперь шли в хвосте колонны под управлением призовых партий. Четыре попавшиеся джонки – из соображений секретности – были потоплены после снятия с них рыбаков.
Когда стемнело, на всех кораблях эскадры были погашены огни, лишь прикрытые с бортов кормовые ходовые фонари тлели вполнакала. Двигаясь в полной темноте и уйдя в сторону с кильватера впереди идущего корабля, рулевые могли ориентироваться лишь по полотнищам белого шелка, выброшенным с кормовых балконов всех крейсеров и броненосцев, идущих в основных колоннах. Расстилаясь на 20–25 метров по поверхности за кормой, эти маяки давали достаточно хорошие ориентиры для восстановления строя, будучи в то же время практически не заметны со стороны.
Свои миноносцы отправили вперед на полном ходу, от греха подальше, заодно поручив им разведку маршрута. Но едва они начали набирать ход, из пробитых труб полетели снопы искр и показалось пламя. Хотели было одернуть их сигналом, но, видимо, сами миноносники поняли свою ошибку, прекратив «шуровать в котлах». Демаскирующие яркие снопы сразу исчезли, правда, давление пара поднять до максимума так и не удалось, и ход ограничился 15 узлами. Учитывая общую медлительность главных сил, это тоже было не плохо. Миноносцы быстро вышли из поля зрения, растворившись в темноте.
