условный сигнал и ответив на него, он подвел свой крейсер к самому борту «Чихайя» и лег в дрейф, распорядившись передать на минные отряды, чтобы они подтягивались к флагману. Доложив о прибытии и наличных силах, Арикава запросил дальнейших распоряжений, но получить их уже не успел.
Едва от борта авизо отвалила шлюпка, на которой отправили пакет со всеми инструкциями, как из темноты, совсем рядом, откуда-то справа и спереди сверкнули вспышки орудийных выстрелов, а спустя секунды докатился сначала звук корабельной сирены, а затем и грохот залпа. Затем снова вспышки артиллерийского огня, явно с нескольких кораблей, звук которых слился в сплошной тяжелый гул. Море вокруг японских кораблей буквально взбурлило от близких недолетов, большая часть из которых уходила рикошетом куда-то в глубь японских отрядов. Сразу же начались и попадания.
Это было настолько неожиданно, что в первые секунды Арикава не мог в это поверить, а прежде чем он успел отдать свой первый боевой приказ, его, вместе с половиной мостика, разнесло на куски 152-миллиметровым снарядом. Чудом уцелевший, хотя и контуженый старший офицер успел перевести ручки машинного телеграфа на «полный вперед» и переложить руль вправо до упора до того, как еще два или три русских снаряда разбили окончательно всю переднюю часть надстройки.
Плотность огня была такой высокой, что противника вскоре потеряли за всплесками, плотно встававшими вокруг японских кораблей, в клубах порохового дыма и угольной копоти и в дыму начинавшихся пожаров.
Подходившие с северо-востока миноносцы, попадая под русские снаряды и лучи прожекторов со своих головных кораблей, начинали палить во все подряд без разбора. Нарываясь на ответный огонь, они разбегались во все стороны, как испуганные крысы на помойке.
Лишь сильно отставшие 7-й и 8-й отряды, видя, что творится впереди, организованно отвернули к берегу и избежали повреждений. С них было хорошо видно, как один за другим взорвались оба вспомогательных крейсера. На фоне ярких вспышек этих взрывов удалось разглядеть чуть правее себя отходившие тем же курсом авизо и два миноносца. Довернув в их сторону, остаткам японских подкреплений удалось соединиться. Обнаруженными кораблями оказались «Чихайя» и миноносцы № 7, 8 и 9 из 13-го отряда.
При этом они не знали, где их четвертый корабль, под № 10. Из них лишь № 7 не имел повреждений, хотя миноносцы все же сохранили боеспособность, зато авизо почти не слушался руля и имел подводную пробоину в корме. («Тацута» лишился хода после первого же залпа русских крейсеров и, получив еще около десятка снарядов, затонул через час после боя. Его экипаж добрался на шлюпках до берега к утру. Миноносцы № 56, 57 и 59 из 6-го отряда, № 52 из 12-го и № 10 из 13-го к утру пришли в Томиэ. Большая часть из них имела серьезные повреждения. О судьбе № 50 и 58 ничего не было известно. Их никто больше не видел.)
После взрыва второго вспомогательного крейсера стрельба прекратилась. Продолжая курсировать в полутора милях к юго-востоку от места боя, никого больше встретить не удалось. «Чихайя» продолжал погружаться кормой и был вынужден срочно идти к берегу, передав на миноносцы приказ Того атаковать и уничтожить остатки русской эскадры в проливе между островами Сагано и Фукуэ и его напутственную речь, вошедшую потом в историю.
Получив этот приказ, одиннадцать миноносцев осторожно двинулись на юго-юго-восток, где разгорелся жаркий бой, но стрельба быстро стихла, а следом погасли и прожекторы. Не имея точных карт района предстоящих действий, никаких инструкций и не зная обстановки, японские отряды легли в дрейф, начав совещание командиров. Однако вскоре оно было прервано, когда с юга показались какие-то корабли. По ним уже собирались открыть огонь, но вскоре выяснилось, что это выходившие из атаки японские миноносцы.
Пройдя сквозь цепь японских миноносцев, Добротворский развернулся сначала на ост-норд-ост, а затем, довернув еще больше к осту, начал выходить в тыл к северному флангу японцев. С крейсеров видели отсветы быстротечного боя наших батарей и восточного отряда северной японской группы, но не рискнули повернуть прямо туда, опасаясь наскочить на камни у незнакомого берега. Продолжая маневрировать на северо-восточных курсах на 13 узлах и по-прежнему не видя противника, крейсера уже собирались ложиться на обратный курс, как вдруг с «Изумруда» обнаружили на левом траверзе слабые вспышки света, похожие на сигнал. Вскоре промелькнули подобные вспышки, но чуть правее.
Развернувшись на эти огни и сбавив ход до 10 узлов, чтобы исчезли буруны у форштевней, русские начали сближение. Комендоры замерли у заряженных орудий, а все, кто был на палубах и мостиках, вглядывались в ночь прямо по курсу.
Спустя несколько минут были обнаружены четыре корабля, возможно в дрейфе, находившиеся близко друг к другу. Взяв немного левее, продолжали сближаться, почти сразу разглядев, что это два крейсера, те, что были справа, и два парохода левее их. За ними были видны мачты и трубы малых кораблей, скорее всего, миноносцев.
Расстояние к этому моменту было меньше мили, и «Олег» открыл огонь из всех калибров по обнаруженному противнику, одновременно дав полный ход. Продолжая быстро приближаться, русские стреляли носовыми залпами по самым крупным целям с максимальной частотой.
В трех кабельтовых от все еще неподвижных японцев крейсера отвернули влево, обходя противника с юга и обстреливая его теперь уже всем бортом. С такой дистанции прицелы были не нужны, и для ведения огня было вполне достаточно рассеянного света звезд. Русские прожекторов не открывали, всаживая снаряд за снарядом в оба парохода и крейсера, вскоре опознанные как «Чихайя» и «Тацута».
Зато японцы светили вокруг всем, чем могли, открыв беспорядочный огонь во все стороны, на который тут же начали отвечать другие их корабли, приняв за противника тех, кто оказался впереди. В начавшейся свалке никто уже не мог разобрать, где свой, а где чужой, и миноносцы начали бить по прожекторам и любым освещенным кораблям, которые также немедленно отвечали огнем.
Над морем стоял невероятный грохот сотен выстрелов и рвущихся снарядов, вой осколков и свист пара, вырывающегося из разбитых котлов и
