Сбросив тела на палубу, я быстро отвязал швартовы и, оттолкнув судёнышко, стал дрейфовать. Пробежав в нижнюю рубку, вставил ключ и, повернув, нажал на кнопку запуска двигателей. Адъютант их уже заводил, прогревая, так что схватились они сразу. Стрелки прыгнули, и, скосив глаза на датчик топлива, я грязно выругался. Нет, я видел, как один из солдат под руководством лейтенанта заправлял баки, шесть канистр принёс от машины, но заправлено было всего на треть, до Ленинграда мне точно не хватит. Видимо, эти два высокопоставленных чина в красных лампасах собирались половить ночью рыбку где-то недалеко, вполне возможно, как раз в лагуне. Придётся где-то по ходу дела топливо добывать, причём дизельное.

Дав газу, я на малой скорости покинул стоянку яхт и, прибавив ходу, заскользил вниз по реке, освещая воды вокруг двумя фонарями и одним прожектором. А что, наверняка адмирал всех предупредил, что отправится на рыбалку, так что можно спокойно плыть, все подумают, что это они с генералом. Когда город остался позади, я выключил всю световую какофонию и дальше шёл хоть и быстро, но осторожно. Не хватало ещё разбить судно о топляк или ещё о что-нибудь. Мусору на реках обычно хватает. Кстати, тридцать шесть узлов катер давал, подводных крыльев у него не было, не глессировал, но для подобного судна скорость очень даже приличная, видать, адмирал был большой любитель скорости. Я тоже, так что в этом я его поддерживал, и спасибо ему за такой отличный подарок. У меня дом на побережье Чёрного моря имеется, вот теперь и катер для прогулок будет. Отлично. Как война закончится, туда его перегоню, а оставить его себе я был намерен серьёзно. Всё, хватит трофеи раздавать, стоит и о себе подумать.

Когда город скрылся, я перевёл газ на самый малый и, покинув рубку, прошёл на кормовую палубу. Надо пленных связать, а то мало ли что. Разоружил их. Забавные у них пистолетики — инкрустированные, хромированные. Небольшой браунинг и крохотный маузер. У капитана же был самый настоящий «Кольт-М1911» и три запасных магазина. Это всё в мою коллекцию. Собрал все документы.

Больше я ничего сделать не успел, мы подходили к месту, где у меня укрыта шлюпка. Сейчас подойду к берегу, эту сладкую парочку, что ещё не пришла в себя, отправлю в одну из кают, а я их даже осмотреть не успел, и займусь переносом вещей. Шлюпку буксировать за кормой буду. Хм, а вот клюза для цепи или якорного каната на яхте не было, а было два плотных канта с якорями весом килограммов десять каждый, и всё. Видимо, спроектировали специально без клюзов. Не совсем удобно, но ничего, привыкну.

На медленном ходу приближаясь к берегу, я изучил документы пленных, и — оп-па, вот это сюрприз! Обоих я знал, причём достаточно хорошо. Даже фото видел. Генерал пехоты Герман Рейнеке — вот кто лежал у меня на палубе. Тот самый, который назвал большевиков и всех русских смертельными врагами Третьего рейха, призывая, нет, приказывая обращаться с советскими военнопленными жестоко. Смертность после этого приказа выросла до семидесяти процентов. И сейчас эта тварь у меня. Как только он очнётся и сообразит, к кому в руки попал, уверен, попытается если не сбежать, то покончить с собой. Для него попадание в плен к русским — это… Даже предсказать не могу, что для него это. Думаю, самый страшный кошмар в жизни.

Адмирал тоже не простой персонаж. Карл Дёниц! Что за праздник, интересно, что они так набрались? Потом у них узнаю.

На самом малом ходу, убрав шаг винта до нуля, я мягко приткнулся к берегу. Подходить к месту, где шлюпку оставил, не стал, глубина там небольшая, точно на мель сяду. Заглушив движки, я пробежал на нос, где была специально приготовленная бухта каната, и, спрыгнув на землю, обвязал канат вокруг ближайшего дерева. Сейчас сбегаю за шлюпкой, подгоню её к корме катера, привяжу и пойду к выходу в лагуну, а там — бросок к устью реки Дзивна, и выхожу по ней на Балтику. Надеюсь, успею до рассвета уйти подальше.

От места швартовки яхты до шлюпки было метров сто. Подбежав к камышам, раздвигая их и проваливаясь по колено в водяную муть, направился к шлюпке.

— А где она? — растерянно огляделся я.

На миг включил фонарик со светофильтром, трофей с морского лейтенанта. Место было то, вот камыши лежат, я сюда шлюпку затянул, вон нарезанный камыш вокруг разбросан, кто-то сбросил маскировку и забрал лодку со всем моим имуществом. Чувствуя, что наливаюсь злобой, пробормотал:

— Ну ведь стояла, спокойно, спрятанная, нет, взяли и украли, сволочи. Вот как земля таких людей носит?

Выбежав на берег, стал освещать подходы, осматривая следы. Нашёл, и они меня озадачили. Сам я тут ходил так, чтобы не оставлять следы, а вот чужаки — их было трое — нагло топтались. Это были не немцы, английская обувь, след как у тех четверых, что немцы прихватили. Зло сплюнув, я осмотрелся, прикидывая, куда они уплыли. Судя по всему туда же, куда и я направлялся, вот и нагоним. Нужно только поторопиться.

Вернувшись на борт катера, я выдернул болт из груди капитана, перевалил его через борт яхты так, чтобы тело с берега видно было, рядом в воду сбросил лейтенанта-моряка, но того наоборот, чтобы в камыши течением унесло. В руку капитана вложил найденные на берегу лётные очки, сверкнули при свете фонарика, кто-то из англичан в потёмках потерял, их не спутаешь — английские. Вот и след.

А ведь это их взгляд я чувствовал, когда наблюдал за немцами, и они с того берега видели меня, как я камыши проверял. Наудачу переплыли, проверили и нашли приз — мою шлюпку. Ска-атины.

— Ну вот как так? — поглаживая фару мотоцикла, обратился я к генералу, который лупал на меня глазами. — Ведь стояла, никому не мешала, нет — взяли и украли. Уроды, а не люди. Одно слово — англичане. Догоню, на корм рыбам отправлю, ворюг чёртовых.

Воров я очень не любил. Вот себя я вором не считал, трофейщик — это да. Если им нужны трофеи, пусть у немцев добывают, как я это делал. Меня теперь не успокоить.

Возмущение так и не отпускало меня. Я заставил встать адмирала, он раньше пришёл в себя, и провёл в одну из кают. Их четыре на борту было, две