ночных буксиров, волочивших баржи по проливу Дукса.

– Ты когда-нибудь задумывалась, почему ты такая? – спросил я.

– Такая, как ты? – уточнила она. – Чуть отличная от других людей?

– Ну да.

– Наверное, у каждого человека с ингениумом своя история, но в то же время они очень похожи друг на друга. К ингениуму нас приводит множество случайностей.

– Я сделал свой выбор самостоятельно. Меня никто не заставлял. Хотя сейчас я бы был благодарен, если бы нашелся человек, который тогда смог меня отговорить.

– Ну а меня никто не спрашивал. Просто однажды маленькая девочка поняла, что может прыгать в длину куда дальше, чем прежде. В отличие от многих других людей, получивших способности, мне очень повезло, Итан. Нет никаких побочных последствий от использования ингениума. Я никогда не сойду с ума, как кукла, и не умру, как многие. Слишком многие. Так что грех жаловаться на судьбу, когда остальным гораздо хуже, чем мне.

– Вы уникальное явление в нашем маленьком цирке уродов, мисс Бэрд. Думаешь, ты одна такая?

Девушка замешкалась на мгновение, сказала осторожно:

– Вполне возможно, но полной уверенности нет. Уже прошло несколько десятилетий с момента открытия мотории, а человечество так и не узнало обо всех особенностях ингениума, как он проявляется, почему кто-то становится контаги, кто-то способен взрывать головы взглядом, а кто-то и дальше остается всего лишь человеком, даже нырни он в моторию. Я не знаю, Итан. Хенстридж никогда со мной не говорил об этом, Белджи тоже мертв, а Баллантайн погиб слишком рано для того, чтобы узнать, к каким последствиям привело мир его открытие. Ответы, которые мучают всех нас, возможно, придется искать ученым, которые пока еще даже не родились.

Впереди на улице появилась темная тень, которая быстро к нам приближалась, и Мюр замолчала. Тепло одетый велосипедист проехал мимо, кивнув нам, точно старым знакомым.

Лодка стояла привязанной за торчащий из воды полосатый швартовочный столб, среди других таких же непримечательных посудин.

– Спасибо, что спас сегодня, – девчонка привстала на цыпочки, поцеловала меня в щеку сухими губами. – Я знаю, чего тебе это стоило и чем ты рисковал. Поверь.

– В любое время, мисс Бэрд, – нарочито шутливо поклонился я.

Она промолчала.

– Постой, – попросил я ее, когда она уже хотела уходить. – Я слышал много разных разговоров, пока бродил по дому Дайсонов. Один из них касался нашего доброго друга Уитфорда.

– Да?

– Говорят, он встанет во главе Министерства вод.

– Хорошо, если так. Но не каждый слух является правдивым. Порой дукс меняет свое решение в последний момент, и на высокую должность приходит тот, на кого совсем не рассчитывали.

– Я не вижу ничего хорошего в том, что он станет руководить жандармами.

– Разве свой человек…

– Мюр, – мягко остановил я ее, взяв за рукав пальто, – я знаю, что ты устала сегодня не меньше моего, но подумай. Ты сама его не любишь и считаешь опасным, ведущим свою игру, а теперь называешь «своим человеком». Он не ваш человек. Не твой и не Вилли. Уилбур Уитфорд является собственностью Уилбура Уитфорда.

– О, поверь. Я ни на секунду не забываю, что он умная сволочь, которая использует нас, так же как мы его. Но некоторые враги полезнее дураков, особенно если держать их поближе, как гласит поговорка рузцев. Министр вод пока еще в своем кресле, а политические ветра очень капризны и нестабильны. Береги себя, Итан.

И она уплыла, растворившись в темно-синей ночи, где тусклые белые фонари горели болезненным светом, а холод тек от воды, точно змея.

На заднем дворе «Кувшинки» сушили простыни, наволочки, полотенца и халаты. Они, застывшие на холоде, сложились в стены, создавая целые коридоры, среди которых мог прятаться кто угодно.

И не обязательно человек.