забавная формулировка, ибо выходило, что убивать другими способами можно сколько угодно. На месте борцов за гуманное оружие я бы перевел свое внимание на газы. Со времен Великой войны прошло до черта времени, но ни один правозащитник не заикнулся о том, что пора запретить эту дрянь. Всех отчего-то страшат лишь новые технологии, хотя старые без всяких проблем способны хорошо проредить человечество, лишь бы дул подходящий ветер.

Впрочем, вернемся к Железному гиганту и его охране. Надо заметить, что при всех этих ухищрениях сторожили его чисто номинально. Исключительно от назойливых туристов, не в меру любопытных граждан и десятка городских сумасшедших, желающих попасть на ту сторону, чтобы поговорить с контаги.

Газеты писали, что месяц назад какой-то верующий пытался перелезть через забор, дабы наставить чудовищ на путь истинный. Право, когда его поймали, даже арестовывать не стали.

Всех нормальных людей (а я склонен верить, что нас куда больше, чем психов) мост совершенно не интересовал. Ну, в смысле, в том его положении, в каком он находился сейчас – центральная секция поднята, и у чудовищ не имелось никакой возможности перейти на жилую часть города. Прохожие спешили по своим делам, погода портилась на глазах, и вновь начал сыпать мелкий снежок.

Возле бара «Зонт бродяги», напротив жандармского поста, собралось много студентов – по случаю скорого праздника владельцы сбросили цены на свежее пиво. Торговец газетами кричал о новостях из Конфедерации, где завершились скандальные выборы в сенат, и несколько человек окружили его, разыскивая в карманах мелкую монету. Скучал чистильщик обуви, у которого не было клиентов, мимо него, толкая перед собой тележку, груженную дровами, прошел старик в распахнутом пальто. В ближайшем овощном киоске, разумеется, продавали хурму, и дородный продавец перетаптывался на месте, пытаясь согреться.

Гудя клаксоном, проехал мобиль-цистерна крупной пивной компании, затормозил перед баром, ожидая, когда распахнут ворота. Почти сразу же за ним появился еще один мобиль, современный, с закрытой кабиной, на этот раз фургон. На его борту было написано «Бакалея тетушки Маргари». Водитель намеревался припарковаться рядом с цистерной, но машина перекрыла проезд для конных повозок, и ему пришлось переставить фургон на другую сторону улицы, почти в упор к жандармскому посту. Судя по реакции двух жандармов, куривших неподалеку, подобное уже случалось, и они даже не сделали попытки заставить его найти другое место для остановки. Вполне возможно, что благодаря такой «слепоте» владелец бара наливал служителям закона бесплатную кружечку.

А может, и не одну.

Три девушки в сине-белой форме лицеисток выпускного года, с тяжелыми портфелями в руках, обогнали меня, обсуждая предстоящий карнавал в Метели. Они излучали восторг и радость жизни, чего не скажешь обо мне. Мной овладела меланхолия, и я брел, никуда не спеша, сунув руки в карманы короткого пальто да поглядывая по сторонам.

Следующие несколько секунд, а возможно и минут, у меня просто вырезало из памяти. Вот я шел себе по улице, а теперь лежу среди раскиданных вокруг сотен плодов спелой хурмы и думаю, какого черта в меня влетел таран?

Мозг, к моему удивлению, работал как часы. Я трезво оценивал ситуацию, вполне себе представляя, какую часть пространства занимаю в этом гадком мире. Звуки я слышал, барабанные перепонки остались целы, и от ударной волны, отбросившей меня на пару ярдов в сторону от тротуара, я пострадал не сильно.

Впрочем, тут же пришлось пересмотреть свое мнение на этот счет, стоило лишь попытаться подняться. Ноги словно мне не принадлежали, меня «повело» в сторону, так что я решил повременить и посидеть. Лицо саднило, я приложил к правому виску ладонь, там болело сильнее всего, но кровь отсутствовала. Зато увидел, что из левого предплечья торчит похожий на иголку осколок. Я выдернул его, мысленно благодаря, что он достал меня уже на излете, а толстая ткань пальто послужила неплохой защитой. Я со злостью отбросил эту «занозу» в сторону и наконец-то увидел торговца фруктами. Ему повезло меньше, чем мне – осколок снес верхнюю часть черепа.

На том месте, где находился фургон, теперь распахнулся маленький филиал ада. Я не знаю, сколько в мобиль умудрились напихать мелинита, но рванул он знатно, точно армейский склад, в котором держали снаряды для главного калибра дредноутов. Жандармского поста больше не было. Остались лишь покореженные опоры, груда рваного железа, огромная воронка и бушующее по ее краям пламя.

Забор не выдержал взрыва и упал по всему периметру, открывая дорогу на мост. Казарме тоже не повезло, внешняя стена обрушилась вместе с крышей, большая часть улицы заполнилась пылью и дымом. О таких «мелочах», как выбитые стекла и витрины, повреждения фасадов соседних зданий, разбросанные кирпичи, я просто не говорю.

А еще были трупы. Слишком многие оказались близко к взрыву и попали под удар осколков и камней. Я поискал взглядом обогнавших меня девчонок и, разумеется, никого из них не увидел.

Вокруг меня творилось истинное зло. Люди создают его подобно тому, как муравьи строят муравейник, птицы поют, а совы ловят мышей. Это в нашей природе. И если честно, во мне тоже пробуждалось желание совершить зло тем, кто все устроил. Потому что мы чувствуем себя хорошо, делая плохо плохим людям.

Раненые кричали, кто-то катался по земле, стараясь сбить с одежды пламя. Многие, оглушенные взрывом так же, как и я, сидели на мостовой. Женщина стояла, опираясь левой рукой о стену бара, а вместо правой у нее была культя, из которой лилась кровь. Прежде чем я встал, к ней подбежал