встречаются, они тяжелые и малоподвижные, и не дай бог получить их перчатку себе в челюсть. Все сразу же закончится прежде, чем ты что-нибудь поймешь. Здесь ситуация другая, а поэтому надо действовать точно рудокоп – бить киркой в одну точку, пока каменная порода не даст трещину.

К середине второго раунда Кросби растерял всю свою резвость и дышал уже с трудом. Он оставался физически силен, но большей заботой для него было не положение рук или движение ног, а возможность набрать в легкие кислорода и хоть как-то отрегулировать вдох и выдох.

В такие моменты уже не до тактики.

Несмотря на это, Кросби умудрился трижды попасть по Болдуину. Перчатки были жесткими, так что рассечение и кровь не заставили себя ждать, но в общем-то на этом все и закончилось.

Кровь, заливавшая Болдуину левый глаз, его совершенно не смутила, и он выдал хорошую, плотную серию в ближнем бою, отправив Кросби на пол. Кто-то одобрительно захлопал, проигравшие засвистели и выбросили клочки бесполезных квитанций.

– Неплохо, – одобрил Капитан. – Зря ты не поставил деньги.

– Всех денег не заработать.

– Тоже верно. Сам не хочешь? Я готов договориться о бое прямо сейчас.

– Это в прошлом, – усмехнулся я. – Они моложе меня, да и я давно не в форме. Предпочитаю оставаться теоретиком и не превращать лицо в боксерскую грушу.

– Будет еще три боя.

– Я здесь не за этим. Старуха обещала мне помощь.

– И все же, Итан, она не встречается с любым желающим, даже если должна. Вам придется хоть как-то обозначить свои цели.

– И вы решите, говорить ли ей?

Капитан сдержал улыбку:

– Так вопрос не стоит. Я не являюсь человеком, который принимает решения за нее. Это довольно рискованный уровень своеволия, как вы можете подумать. Она узнает о том, чего вы хотите, вне зависимости от моего мнения.

Я наклонился к его уху, сказав едва слышно:

– Мне нужно несколько кукол для того, чтобы до наступления утра напасть на посольство Империи.

Смешок, который раздался из-под моей лавки, был очень явственным и мерзким. Тень, кажется, просто не верила своему счастью.

Капитан даже не удивился.

– Надо позвонить.

Он ушел из зала, и я закрыл глаза, чувствуя легкий дискомфорт. Пламя, живущее во мне, вместо того чтобы заснуть, лишь разгоралось все сильнее. И требовало выхода. Быть может, именно это подталкивает меня искать проблем? Как ребят из проекта тень толкала все чаще и чаще использовать ингениум, пока тот не убивал их?

Я прятался от тени много лет, боролся с ней и пытался выжить. Не пора ли перестать? И сделать хоть что-то полезное. Например, не дать Сайл вывести Империю в лидеры всего просвещенного мира.

Когда Капитан вернулся, то с улыбкой произнес:

– Целых три поединка. Наслаждайтесь, Итан.

Я понял, что требуется время на ответ. И «наслаждался» боями, думая о Мюр.

Ее предательство не обидело меня. Возможно, прозвучит странно, но я слишком хорошо понимал девчонку. Мы с ней как два тяжело раненных в прошлом зверя. Раны зажили, но до сих пор болят, а когда мы видим охотников, то теряем разум. И мы идем на все, не считаясь с потерями и тем, что можем навредить окружающим.

Слышала бы меня Сибилла, сказала бы, что я пытаюсь оправдать Мюр. Спорить не стану, но… положа руку на сердце, Мюр хотя бы знает, как далеко она может зайти ради своей цели.

Я же не знаю этого до сих пор.

Как-то мы долго разговаривали со стариной Уолли, пока я помогал ему менять емкости стаута для его пивных кранов. Он тогда озвучил интересную мысль, с которой бы никогда не согласился Кроуфорд: чтобы побороть ненависть в себе – надо найти более серьезную ненависть к чему-то иному.

Уолли далек от разговоров, что такое лечится прощением и покаянием. В этом мы с ним несколько похожи.

Последняя схватка подошла к концу, кровь на плитках засыпали мелкими опилками, Капитан вновь ушел, а затем, появившись у дальнего дверного проема, откуда выходили уборщики, поманил меня за собой.

В маленькой комнате со стенами вкуса заплесневелого хлеба нас ждала женщина в широких темных штанах, плаще вкуса сахара с лимонными вставками, накинутом на голову капюшоне и плотной вуали, скрывающей ее лицо. Она была босая и сидела на стуле словно примерная гимназистка – с ровной спиной, положив ладони себе на колени, застыв, точно она всеми силами внимает знаниям, которые исходят от невидимого мне преподавателя.

Едва мы вошли и Капитан негромко кашлянул, женщина, сильно увлеченная чем-то за гранью моего понимания, с трудом отвлеклась и повернула