Парень остановился шагах в пяти и здоровой рукой вытянул из ножен меч.

Вытянул, развернул рукоятью вперед – и протянул мне.

Ну ни фига себе! Вот уж чего я точно не ожидал!

Если бы они просто ушли, я бы счел это удачей. Но моя удача, она такая… своеобразная. То ее щедрость просто зашкаливает, то – облом за обломом. Мои друзья-викинги относятся к удаче как к функции, что ли. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что они правы. Если бы еще понять, от каких конкретно действий она зависит? Потому что мне как-то не верится, что удача прямо пропорциональна объему жертвоприношений и количеству нарушенных гейсов. Что-то еще. Что-то такое, что зависит только от меня. В общем, будет время – об этом стоит поразмыслить. Но не сейчас. Сейчас мне надо переварить подкинутый капризной дамой пряник.

А именно: варяжская молодежь, посовещавшись, решила – служить такому лидеру, как Рюрик, противно чести. Вождь, который не награждает достойных и бестрепетно сливает своих… Да на кой такой вождь сдался? И вообще он не варяг даже. Правда, Трувор – варяг. Причем старший. Старших надо слушаться, даже если кажется, что они не правы. Просто потому, что они – выше по званию. Но правда – выше всего. В том числе и приказов Трувора. Чтобы решить, что Трувор пошел против правды, утверждений мало. При всем их ко мне уважении я всего лишь нурман. Не варяг. Однако есть еще Ольбард. И он ничуть не менее уважаемый варяг, чем Трувор. И Ольбард от Рюрика ушел. Взял свою часть добычи недвижимостью и отбыл, прихватив с собой всех желающих. К сожалению, Ануд не стал присоединяться к Ольбарду. Потому что отец велел Ануду быть с Трувором. Ну и еще потому, что Трувор Ануду в родстве на две позиции ближе, чем Ольбард. Но теперь, когда он, Ануд, наконец-то осознал, что вместе с Трувором идет против правды, то ну ее на фиг, такую службу. Увы, Ануд не удосужился уточнить, куда именно ушел Ольбард. И среди тех, кто сейчас здесь, никто этого не знает. Ну да это и к лучшему, потому что служба Ольбарду может оказаться не слишком веселой. На земле сидеть, смердов стричь… Скука и бесславие. Другое дело – жизнь викинга. Такая, о которой я только что рассказывал. Чтоб от золотых цепей шея гнулась, чтоб с конунгами за одним столом пировать и на дочках их жениться. Это ли не счастье? И тут как раз подворачиваюсь я, вождь викингов, славный безмерно и щедрый немерено. Разве станет такой, как я, смердов стричь? Да никогда! Такие, как я, по мнению Ануда, промышляют исключительно драгметаллами, за которые платят исключительно железом. И если я соблаговолю взять славных варяжских отроков под свое крыло, то нипочем не пожалею, потому что обучены неплохо и страха не ведают. Вот и Заря подтвердит…

– Ага, – подтвердила Заря. – Не ведаете. Особенно ты, Ануд, когда ко мне с подарками сунулся.

Парень порозовел. Надо думать, она его не просто отшила. Хотя о чем я? Заря – и «просто»…

Ануд зарумянился, но промолчал. Уже хорошо. Такой парень мне пригодится. И остальные – тоже. Это как в куче дрянных трофеев дюжину франкских мечей найти. В умелых руках такие парни на многое способны. А руки у меня умеются. Мы с Медвежонком да с Палицей из них таких героев вырастим… Только держись.

– Сколько тебе зим, Ануд? – спросил я.

– Восемнадцать.

О как. Выглядит моложе. Если с тем же Скиди сравнить. Правда, Скиди – уже папа. И жизнь у него была оч-чень насыщенная.

Хотя что я знаю о буднях молодых варягов?

Я взял меч… М-да. Качественно проковать железо в здешних условиях – та еще работа, но здесь кузнец явно не перетрудился.

– Трувор тебе его подарил? – поинтересовался я.

Парень кивнул.

– Возьми, – я развернул оружие рукоятью к владельцу. – Покажи, что можешь.

– Что?

– Бей меня.

Правая у него подранена, но варягов обучают работать обеими руками.

Нет, не торопится. Возможно, ждет, пока я достану свой клинок?

– Что, рана мешает?

Рана ему точно мешает. И это хорошо. Гляну заодно, из какого металла он сам выкован.

– Бей!

Ну наконец-то! Так себе удар. Явно придержал. Причем целил в наплечник, где у моей кольчужки – усиленное плетение.

Я ушел поворотом и подбодрил:

– Не стесняйся, воин! Тебе меня все равно не достать.

Воодушевил. От последовавших ударов увернуться было сложнее. И что мне понравилось: он по-прежнему метил в места, защищенные железом. А вот себя не берег: на повязке проступила свежая кровь. И это нехорошо. Надо заканчивать.

Искусство иайдзюцу, то бишь быстрого и желательно скрытного выхватывания меча, я освоил еще в прежней реальности. Не скажу, что оно так уж полезно в битве и даже в обычном поединке. У Японии фехтование заточено под один удар, потому что оно у них – кратчайший путь к смерти. Своей или