Выслушав ответные напутственные слова, неспешным шагом направилась в сторону шумной улицы, щурясь от утреннего солнца. Часы на запястье показывали девять утра. Пятница, последний рабочий день. Город уже давно не спит. Да и шут с ним. Кого я здесь любила?

Поправив лямки, воткнула наушники в уши и зашагала вниз по улице, постепенно переходя на лёгкий бег. Конечно, после ночной смены спать хотелось неимоверно, но отказываться от пробежки я всё равно не собиралась.

Примерно за полчаса я добралась до дому и даже немного взбодрилась. Включила погромче музыку, подцепив плеер к музыкальному центру, стоявшему в комнате, и принялась готовить завтрак. Не для себя, естественно, спать с набитым желудком не хотелось. Сама обошлась тарелкой овсянки, как только пришла, и, пока готовила макароны по-флотски, она уже благополучно переварилась у меня в желудке. Ровно в десять закономерно раздался звонок в дверь и на пороге нарисовался зевающий во всю глотку амбал в камуфляже.

– Русь, не засни в процессе, – хмыкнула я, накладывая на тарелку еду и поглядывая на сонного парня в коридоре, пытающегося расшнуровать берцы.

Со второй попытки удалось, и он наконец прошёл на кухню. Заставив это великовозрастное дитя помыть руки, усадила за стол и сама устроилась на табурете по соседству с небольшим плазменным телевизором, уткнувшись в кружку со слабо заваренным чаем.

Спать хотелось уже невыносимо.

– Русь, ещё раз зевнёшь, и я тебе рот скотчем заклею, – пригрозила я, прикрывая собственный рот ладошкой. – Ты так челюсть вывихнешь!

– Да я еле на ногах стою, – махнул он рукой. – Ночью пожарная тревога сработала, пришлось всех выводить. А я, наивный, подремать за пультом собирался…

Я понимающе кивнула и отобрала у парня полупустую тарелку.

– Иди-ка ты спать, Кузнецов. Тебе вечером опять на работу.

– Ага, – послушно согласился парень, поднимаясь.

Он подхватил свои ботинки, влез в заранее приготовленные мной тапки, позволил потрепать себя по доходящим почти до плеч светло-русым волосам и обречённо пошаркал в свою квартиру. Да уж… с таким образом жизни он себе не скоро подругу найдёт!

Ладно. Нравится ему работать по ночам в двух разных клубах, а в остальное время отсыпаться – пускай так и делает. Не в лоб же ему за это бить? Да и бить бесполезно, я пробовала, только руку отбила…

Войдя в спальню, я рухнула на кровать не раздеваясь. Мамочки, как же спать хочется!.. И переодеваться лень…

Лучше б я не ложилась, честное слово! Лучше бы я вообще не ложилась сегодня спать… Ибо попасть два раза подряд в один и тот же сон я никому никогда не пожелаю!

На то, чтобы понять, что я нахожусь всё в том же сне, у меня ушло несколько секунд.

Всё началось с того, что я открыла глаза и села, – и на этом всё обычное закончилось. Ощущения были теми же, что и в прошлый раз: странное чувство, будто нахожусь в другом теле, незнакомые запахи, не присущие современному миру… Совсем другое мироощущение… Это сложно объяснить. Я просто чувствовала, что опять очутилась здесь.

Но здесь – это где?

Тряхнув головой, я медленно огляделась. М-да, такое мне ещё ни разу не снилось, тройное мерси, дядюшка Морфей, за очередную подставу…

Большое помещение с высокими потолками. Мраморный пол цвета слоновой кости с красивыми тёмными прожилками. Стены до середины отделаны деревянными панелями с простой, но причудливой резьбой, а выше, уходя под потолок, опять светлый камень, уже не мрамор. На стенах несколько картин с пейзажами и массивные серебряные канделябры со свечами, а на потолке просто нереально здоровая люстра, украшенная тысячами тяжёлых и причудливо выточенных осколков хрусталя. Красиво.

Слева от меня стояла небольшая прикроватная тумбочка, явно старинная, из тёмного полированного дерева, за ней, в углу, высокий шкаф с изящной резьбой на двух больших створках. Дальше – огромное арочное окно с широким мраморным подоконником, с разноцветными витражными стёклами наверху и тонким, словно хрустальным стеклом внизу. Следом за ним – огромный камин с витой решёткой, в котором весело трещало пламя. Следом ещё одно идентичное окно.

Справа от меня ещё тумбочка с подсвечником. В углу – небольшая дверь, ведущая неизвестно куда, напротив – ещё дверь, обитая тяжёлым железом с заклёпками и громоздкой ручкой. По обе стороны от неё что-то вроде кушеток или диванчиков с низкими спинками, обтянутых чёрной кожей, с витыми металлическими ножками. Возле них на полу лежали полосатые шкуры, судя по головам с синими глазами и длинными клыками, явно принадлежащие когда- то белым тиграм. Бенгальским, если попросту, но размерами в несколько раз больше обычных…

Посередине – огромный ковёр, тёмно-кремовый, с чёрными разводами. На нём недалеко от камина стояли два кресла с высокими спинками. Между ними, контрастируя со светлой обивкой, стоял круглый столик на одной ножке, сильно закрученной и напоминающей сплетение гибких веток.

Я сидела на кровати. Прямо безмерной. Такая могла бы быть, если объединить как минимум три двуспальных. Четыре столбика, широкая спинка, лёгкие полупрозрачные шторы, закреплённый по углам и более тёмный балдахин над головой. Шёлковое покрывало с кистями, светлое, но отделанное