внимания на нахмурившегося повелителя льда, блондин поёрзал, устраиваясь поудобнее, вытягивая ноги, и, глядя на своего брата, довольно сказал: – Кажется, сейчас наконец станет интересно!

– Что это значит? – нахмурившись, спросил наместник. – Что за внезапная блажь взбрела тебе в голову?

– Это, кстати, я бы тоже хотел узнать, – ни к кому конкретно не обращаясь, хмыкнул себе под нос Соломон.

Эмит едва удержался от желания закатить глаза: похоже, младший наследник промолчать и не вставить хоть куда-то очередной язвительный комментарий из личного неограниченного запаса не мог в принципе.

– Это моё решение, Атастар, – равнодушно усмехнулся Аделион. – И не тебе его менять.

Наместник изумлённо вскинул брови, смотря на осмелившегося дерзить ему мальчишку. До него не сразу дошёл смысл сказанного.

– Ауч, – сморщившись, ехидно цокнул языком Соломон.

– Ты отказываешься принять ленты моей дочери, тем самым отклоняя мою поддержку, – медленно протянул лорд Трейд. – Но при этом с гордостью носишь на запястье жалкие лоскуты обычной рабыни. Как это понимать?

– Давай без комментариев, – тихо шепнул Эмит, перебив открывшего было рот блондина.

Хмыкнув, младший наследник Тёмной крепости великодушно промолчал, решив подкопить немного яда для своего следующего выступления. Разговор, как ему думалось, обещал быть долгим…

– А я должен что-то объяснять? – изумлённо выгнул брови Аделион.

– Обязан, – гораздо резче, чем раньше, оборвал его Атастар. – Что за нелепое поведение? Я пока даже не беру в расчёт нарушение всех обычаев, не буду отчитывать тебя за то, что ты не сделал этого раньше. Не стану напоминать, что ты стал посмешищем для всей знати и послужил поводом для сплетен далеко за пределами Амил Ратана… Я просто повторю ещё раз, Аделион. Ленты придётся снять. Я так сказал.

– Вроде властью для подобного приказа обладает только Повелитель, – склонив голову к правому плечу, с любопытством поинтересовался Соломон у повелителя льда, но громкость заданного вопроса не оставила сомнений, что обращался лерат отнюдь не к блондину.

Прекрасно расслышавший его наместник резко обернулся, но Соломон никак не отреагировал, рассматривая свои ногти. После минутного молчания младший из братьев наконец соизволил поднять взгляд и со всей серьёзностью переспросил у разъярённого мужчины:

– Что? Или я не прав?

– Какое долгожданное единодушие, – колко произнёс наместник, рассматривая невозмутимого Соломона. – Неужели провидица настолько хороша, что сумела очаровать вас обоих? Что ж… пожалуй, на этот раз я сделаю вид, что не заметил вашего самоуправства. Однако, Аделион, будь добр, предоставь свою рабыню мне на эту ночь. Хотелось бы убедиться, чего она стоит на самом деле.

– Нет, – уже куда резче, чем раньше, ответил Аделион, и глаза его опасно блеснули матовостью чёрных зеркал.

Лишь усилием воли старший наследник взял себя в руки. С недавних пор, как он сам обнаружил, одно только упоминание о подобных вещах моментально выводит его из себя. Карина – его собственность. Никому другому он и пальцем не даст её коснуться.

– Снова «нет»? – с нескрываемым интересом полюбопытствовал наместник Истул Бея. – Занятное явление, Аделион. Однако меня твои собственнические замашки нисколько не волнуют. После сегодняшнего вечера я желаю обнаружить в своих покоях твою рабыню. И, так уж и быть, даже закрою глаза, если сегодняшнюю ночь Таилина проведёт в твоей постели.

– Какое щедрое предложение, – взмахнув рукой с зажатым в нём оружием, с деланым восторгом откликнулся Соломон. Покрутив тонкий стилет в пальцах, лерат неожиданно усмехнулся: – И сомнительное. Кстати, Атастар, я на твоём месте не стал бы настаивать. Мой старший братец ещё в детстве неохотно делился своими игрушками, а тут… считай, на маленькой маранте его просто переклинило.

– Меня это не волнует, – отрезал лорд Трейд.

– Как знаешь, – невозмутимо пожал плечами блондин. – Моё дело предупредить. Я тут, кстати, как-то даже предлагал за эту рабыню неплохую цену… Мне отказали, представляешь? А когда я пытался настоять, меня прямо во время охоты деликатно отвели в сторону и объяснили, что именно этой собственностью мой милый братец не согласен делиться ни с кем. И знаешь, Атастар… Я действительно больше не собираюсь даже заикаться о разделе живого имущества между близкими родственниками. Сращивать множественные переломы ноги, в том числе и открытые, – слишком уж высокая цена даже за такую редкость, как насыщенная яркими эмоциями душа маранты. В данном случае тактика «смотреть, но не трогать» как нельзя лучше гарантирует неплохие шансы на выживание.

– Я спрашивал твоё мнение? – саркастично поинтересовался наместник Истул Бея. – Что-то не припоминаю.

– О… – язвительно протянул Соломон, ни капли не впечатлённый хорошо контролируемой злостью повелителя меди. – Покорно замолкаю, нижайше прошу меня извинить. Действительно, что это я? Что моё мнение, всего лишь сына какого-то там Повелителя, против воли и желаний самого наместника северной границы? И куда я полез?

– Это был риторический вопрос, – не удержавшись, тихо хмыкнул Эмит, ощущающий себя всё это время участником пьесы абсурда.

Самое удивительное, что подобное происходило каждые полгода-год, то есть в каждый приезд лорда Трейда в Амил Ратан, но к отвязному и непочтительному поведению Соломона повелитель льда до сих пор не привык. Хоть и понимал его, как никто другой: кому понравится, когда на тебя смотрят