– Бабоньки мои, я вернулся! – раздался приличной громкости бас настолько неожиданно, что я едва не подскочила на месте.

Как-то незаметно я скатилась до состояния «ушла в себя – вернусь не скоро», а проявившие чуткость и тактичность Маруна вместе с Оттикой не стали меня беспокоить, и я совсем не заметила, как дверь, ведущая на кухню с заднего двора, широко распахнулась. И на пороге стоял… Скромный такой детина. Улыбка во все тридцать два зуба, назло оставшимся без работы дантистам, крепкая фигура среднестатистического тяжелоатлета, приличный рост, простоватые черты лица, не лишённые, впрочем, некоторой привлекательности. Но что было самым интересным, так это длинные пряди волос, обрамляющие лицо, касающиеся висков, щёк и основания шеи сзади. Обычная густая шевелюра… чёрно-белого цвета!

Я сначала было подумала, что всё-таки нанюхалась из трубки Оттики. Однако разделённая на прямой пробор шевелюра лерата действительно оказалась справа – чёрной, а слева – белой! Двойные клыки и заострённые уши тоже наличествовали. Одет данный индивид был в тёмные пыльные штаны да кожаную тёмно-красную куртку, из-под которой видна была грубая тёмно-синяя рубашка. Каким-то чутьём я сразу поняла, что передо мной стоял тот самый Филюг, которому равных не было в способности определять живое и мёртвое. Как оказалось впоследствии, не только внешность его была колоритной, но и характер.

Если описывать кратко и забегая вперёд, этот молодой мужчина оказался прост как три рубля и добр… как палтус! Эдакий деревенский простак. Но смешной… До невозможности!

– И года не прошло! – всплеснула руками Маруна, поднимаясь. – Где тебя носило, балбес окаянный? Уж господа скоро вернутся, а свежих овощей всё нет и нет. Те крохи, что оставались, давно приготовили!

– Всё сделал, всё привёз, – послушно закивал детина, широко улыбаясь. – Сейчас разгрузим, тёть Марун! Я тут даже, глядите, привёз чего… Эльф знакомый, должник мой, значица, золотом отдавать не пожелал, нету, говорит, свободных финансов-то. Дал овощ заморский, о нём молва ходит, что, мол, в голодную зиму всех прокормить может, а для выращивания особых хлопот не требует!

Оттика хрипло рассмеялась в ответ на хвастливую речь лерата, который, подтверждая свои слова, скинул с плеча объёмный и явно тяжёлый холщовый мешок. А Маруне, наоборот, было совсем не до веселья. Не обращая внимания на приостановивших свои дела работников, украдкой прислушивающихся к разговору, она подошла к парню (по сравнению с ней он таким и казался) и грозно упёрла руки в бока:

– Ой, балбес, ой, балбес! Тебя надул остроухий этот, а ты и рад-радёшенек! Где ж это видано, бестолочь ты чёрно-белая, чтобы эльфы какой ценностью добровольно делились? Подсунул гадость, а ты и проглотил!

– Дык, тёть Марун, я это, проверил по дороге, – озадаченно почесал затылок лерат, грустнея на глазах. – Глянул, как умею: всё чин чинарём, свежий овощ этот, недели не прошло, как с куста сорвали. Попробовал даже. Гадость, признаться, редкостная… Может, не с той стороны пробовал, а может, и вкус такой… экзотический!

– А ну покажь, что там! – приказала кухарка, и Филюг покорно полез в мешок.

Со своего места мне не видно было – вокруг главного действующего лица, любителя экзотической кухни, уже столпились все местные обитатели. Меня тоже снедало любопытство, особенно когда раздался многоголосый потрясённый вздох и гневный окрик Маруны:

– Идиотина! Ты что приволок?! Гадостью этой Урканов сват траванулся, и пяти дней не прошло как! Убирай её щас же, чтоб глаза мои не видели!

– Да как же так… – расстроенно выдавил Филюг, и в его разноцветных глазах читалась прямо-таки детская обида. – Чутьё же говорит…

– Уноси, я сказала! – ещё больше разозлилась главная повариха, пока я, не в силах устоять, протискивалась сквозь толпу кухонных работников.

– Эх… Забрал должок, называется… – прискорбно вздохнул огорчённый лерат, поднимая мешок с пола. – Что за овощ чудной? Свежий, в пищу годный, да легко убить способный?

Вау… он ещё и стихами говорит!

– Так это же картошка! – обалдело воскликнула я, едва выглянула из-за спины Арканы и узнала сбрасываемые обратно в тару родные корнеплоды. – Точно, она!

– Ты знаешь?! – медленно выгнула брови Оттика, выпуская клуб дыма в рыжих поварят, которые мгновенно синхронно закашлялись, зажали пальцами носы и замахали ладошками. – Откуда?!

– Так у меня на родине её едят, – пояснила я, засовывая руки в мешок и вытаскивая на свет белый родимый картофанчик. – И варят, и жарят, и тушат… Зимой, когда свежих овощей не найти, картошка действительно незаменима… Правда, годны к употреблению только клубни, а вот эти зелёненькие плоды, на маленькие яблочки похожие, есть ни в коем случае нельзя. Они ядовиты. Удивительно, как родственник вашего Уркана вообще не помер.

– Дык он и помер, – раздался чей-то радостный возглас позади Филюга. – Ночью издох наконец, скупердяй старый, завтра, аккурат в полдень, и схороним!

Фейспалм, он же жест, именуемый современным интернет-сообществом как «рука-лицо», я всё-таки изобразила. Какие же все тут добрые…

– Уркан, плут старый, ты чего тут? – моментально упёрла руки в бока Маруна, пока остальные работники, включая Оттику, торопливо скрывали смешки. – Ты ж на охоте должон быть с господами!

– Дык, чай, вернулись все, уж полчаса как, – подкручивая кончики пышных седых усов, шагнул вперёд невысокий пожилой, но ещё довольно крепкий мужчина с копной смешных седых кучеряшек на голове. – Я как хозяев в парные сопроводил, так сюды с дичью и пожаловал: разгрузить помочь надо бы!