Глеб подул, Мёнгере обернулась, почувствовав ветерок на шее. И слов не надо, чтобы понять, что им хорошо вместе. Мёнгере улыбалась одними глазами. Межу ними установилась молчаливая связь, которая крепла день ото дня. Лишь бы Приш воспрял духом. Тяжело на него смотреть: сочувствуешь, а помочь не в состоянии.

Грибы из Сребролесья действительно выручили, иначе бы путники протянули ноги с голода – добывать пищу стало проблемой. Наткнулись как-то на вспаханное поле, где удалось найти несколько картошин. Тем же вечером запекли их в костре, а потом ели, обжигаясь и пугая друг друга черными от подгоревшей кожуры руками.

Глеб подошел к Пришу.

– Скажу банальность, – начал он, – но я и Мёнгере готовы тебе помочь, только не молчи.

– Знаю, – согласился Приш. – Вы лучшее, что случилось со мной в жизни. И не бойся, я справлюсь.

Глеб кивнул: он и не сомневался в друге, только тот сейчас нуждается в поддержке. И он готов подставить плечо в любой момент.

В горы решили идти, как рассветет. В темноте туда соваться нечего. Разбили палатку и отправились спать по очереди. Завтра понадобятся силы, поэтому долго сидеть у костра не стали. Под утро Глебу привиделся Хранитель пути. Тот сидел возле палатки и щелкал зажигалкой, как в первую их встречу.

– Скоро полетят белые мухи, – сообщил Хранитель. – Еще пара недель и всё, вы опоздаете.

– У нас крыльев нет, – огрызнулся Глеб.

– Я вижу, – подтвердил демон.

Глеба охватила горечь: он сам в этом виноват, на что и намекнул Хранитель пути.

– И что предлагаешь делать?

Демон пожал плечами:

– Это не мой путь.

Он собрался уходить.

– Подожди, – окликнул Хранителя Глеб. – А если мы не успеем? Можем отправиться на поиски радуги весной?

Хранитель пути обернулся. Он долго молчал, наконец ответил:

– Не знаю.

За ночь траву прихватило морозом. Глеб смотрел на иней, выступивший на листьях. Да, часы начали отсчитывать время в обратную сторону. Когда он был ребенком, то за месяц до Нового года обводил карандашом долгожданную дату. А потом зачеркивал дни: тридцать дней до, двадцать дней. Вот и сейчас путники оказались заперты в задаче: как успеть пройти неизвестное количество километров за две недели? И для ее решения данных не хватает.

После быстрого завтрака они разбились на две группы: Глеб отправился вправо, Приш и Мёнгере – влево. Вдруг повезет отыскать тропу? Позади пустое пространство – глазам не за что зацепиться. А впереди только горы, их макушки теряются в облаках. У большинства гор округлые вершины, поросшие лесом. Глеб вспомнил огромного медведя, который им повстречался. Может, и эти возвышенности когда-то бродили по миру в облике зверей- гигантов?

Между горами ни малейшего зазора, они плотно сомкнули свои ряды. Хорошо, что это не отвесные скалы, иначе можно было сразу сдаться.

– Поэт, сюда! – позвал Приш.

Почему-то Приш в последнее время звал его именно так, несмотря на все возражения. Еле заметная тропа начиналась у подножия. Навряд ли это дело человеческих рук, точнее, ног. У животных есть свои дорожки. Глеб вспомнил Хухэ и нахмурился: плохо без него. Фенек обладал тонким нюхом и слухом и мог предупредить об опасности. Без него они слепы. Да и вообще… Глеб оборвал мысли: не хватает и ему расклеиться.

По склону пробираться было сложнее, чем по горизонтальной поверхности. Он зарос высокой травой и кустарником, да и дорога шла в гору. Приходилось останавливаться на передышку. Глеб пожалел, что у них нет альпийских палок, с ними было бы удобнее. Хотя можно обойтись и обычными, главное, подогнать под себя. Он и Приш срезали несколько толстых веток и заострили концы. Опираясь на палки, идти стало проще, ноги меньше скользили на влажной траве. Ближе к вершине появились сосны.

Они походили на аистов, которые перепачкались в грязи. У основания стволы были коричневыми, а выше приобретали красноватый оттенок. В сосновом лесу дышалось легко, у Глеба даже закружилась голова. А может, воздух здесь разреженней и голова кружится от нехватки кислорода. Не разберешь.

Тропа обогнула гору, и путники вышли на противоположный склон. Лес оборвался, точно его скосили косой, перед друзьями открылся вид на окрестности. Вокруг были одни горы. Безопасные пологие склоны остались позади. Вершины возвышались одна над другой, и не было им конца. Их макушки терялись в небе, лишь его одного им оказалось не под силу перерасти. Пики самых высоких гор будто покрылись сахарной ватой – там уже выпал снег.

Некоторые вершины напоминали людей. Глеб распознал в скале, нависшей над ущельем, очертания лица: прищуренные глаза, нос-картошкой, окладистая борода. Точно природа высекла в горе скульптуру, чтобы доказать человечеству, что до ее масштабов ему работать и работать. Далеко на горизонте виднелись голубоватые очертания – призраки гор.