руку и повел на батут.

Мёнгере неловко вскарабкалась, а затем подскочила. Помост спружинил и подбросил. Наверное, будь она ребенком, ей бы это понравилось – в детстве было мало развлечений. А сейчас Мёнгере опасалась показаться смешной. Не ее эта забава. А вот Приш и Глеб дурачились от души и хохотали. Приш даже раскраснелся. Мёнгере решила прыгнуть в последний раз и слезать. И в этот миг клоун посмотрел на нее: изо рта у него текла кровь, а искусанные губы щерились в злой усмешке.

Мёнгере взвизгнула и вместо резиновой поверхности батута увидела яму со змеями. Она начала перебирать в воздухе ногами, но это не помогло. Со всего маха Мёнгере ухнула вниз. Следом – Приш с Глебом. Змеи были везде: под ногами, по бокам, сверху. Одна проползла прямо по голове девушки.

Когда-то, в другой жизни, когда Мёнгере правила Золотым городом, она наблюдала за казнями преступников. Одной из них было бросание преступников в такую яму. Никому не удавалось выбраться живым, несчастные умирали за считанные минуты. Помост царицы находился над лобным местом, поэтому Мёнгере хорошо видела, как дергаются тела осужденных, как появляется пена изо рта. Теперь эта же участь ждала путников. Мёнгере точно холодной водой облили, по спине пробежал неприятный озноб, зубы застучали. Она с ужасом ждала смертельного укуса.

Глеб схватил ее за руку и с нажимом произнес:

– Это не змеи, это корни деревьев. По ним мы выберемся наверх.

Мёнгере закрыла глаза: так проще поверить. Трясущейся рукой она ухватилась за что-то склизкое. Подтянулась, еще и еще. Ноги скользили по глине, лезть было сложно, но Мёнгере не сдавалась. Потом ее схватили за руки и рванули наверх. Оказалось, это Глеб с Пришем.

– Что происходит? – спросила девушка.

– Похоже, сон сопротивляется, – объяснил Глеб.

Мёнгере огляделась: парк исчез. Теперь они находились в здании. Белые стены, деревянные рамы того же цвета, закрашенные стекла. И холодное синее освещение, льющееся сверху. Возникло ощущение, что путников тщательно рассматривают под увеличительным стеклом. Будто они – надоедливые насекомые, от которых можно избавиться одним хлопком. И сразу же пол опасно накренился, и Мёнгере заскользила вниз.

Она замахала руками, стараясь сохранить равновесие. Приш и Глеб ухватили ее с двух сторон, и она остановилась. Раздался грохот: позади что-то заворочалось. Мёнгере повернула голову и похолодела: из стены проступало лицо. Чудовище подслеповато щурилось: замазанные краской окна смотрелись бельмами. Рот ощерился железной батареей, вместо носа зиял провал – кладка начала осыпаться. Казалось, чудовище пытается освободиться от оков дома, но что-то его держит.

– Это сон! – Глеб крикнул Мёнгере прямо в ухо. – Управляй им!

Мёнгере закусила губу: да, она знает, сама говорила, но слишком реально то, что происходит. Что же делать?!

По полу пошла волна, доски паркета с треском взлетали в воздух. Чудовище поднесло созданную из них руку к глазам и внимательно ее разглядело. Затем резко выбросило ладонь вперед и попыталось дотянуться до путников. Мёнгере рванулась от него, но не удержалась на кривой поверхности: ноги соскальзывали. А монстр почти добрался до нее. Усилием воли она представила: на чудовище нападают жуки-древоточцы и сгрызают его руку.

Монстр взревел: деревянная конечность обратилась в труху. Тогда он отрастил бетонную руку и с силой ударил по тому месту, где стояла Мёнгере. В последний момент девушка отпрыгнула. Но не удержалась и покатилась прямо в открытую пасть чудовища. Она пыталась ногтями вцепиться в пол, но тот вздыбился, словно норовистый скакун, сбрасывая неопытного седока. Послышался скрежет – батарея то сжималась, то распрямлялась, как гармонь. Мёнгере поняла, что монстр смеется.

Она разозлилась: этот урод обойдется без обеда.

«У меня в руке железная палка, – подумала она, – и я сильная».

Размахнулась и ударила прутом по батарее. Смешок оборвался. А затем девушку подбросило: монстр пришел в ярость и наконец освободился. Вверх взметнулись обломки кирпичей, бетона, стекла. Мимо Мёнгере, чудом не задев, со свистом пролетела оконная рама. Здание рухнуло, увлекая путников за собой.

Мёнгере живо представила: они падают на гору подушек и перин. И тут же погрузилась в пуховые объятия.

– Черт! Отсюда и не выберешься, – где-то слева проворчал Глеб.

Он с трудом полз, увязая в мягких тюфяках.

– Я чуть не задохнулся – прямо лицом туда упал, – пожаловался Приш.

И Мёнгере стало смешно: ну на самом деле, у нее получилась пуховая ловушка – надо бежать, а они двинуться не в состоянии.

Глядя на девушку, развеселились и Приш с Глебом. Монстр снова зарычал, но как-то неуверенно. И Мёнгере поверила: она может сделать так, чтобы сон подчинился. Она его хозяйка – ведь создатель кошмаров привиделся сперва именно ей. Мёнгере расслабилась: она справится.

Чудовище шагнуло, и тут же его правая нога подвернулась, и он растянулся. Да так, что пропахал носом землю. От этого зрелища Мёнгере звонко расхохоталась: до чего же смешно! А еще у него голова на шее не держится! И тут же со звонким треском монстр лишился головы. Он зашарил руками в ее поисках, растеряв свою грозность. И Мёнгере потеряла интерес: не хочется сражаться с тем, кто внушает жалость. Это недостойно. Она прошептала: «Ты дом. Красивый и крепкий. В тебе будут жить люди, долго и счастливо».