определить, какие виды вооружения нужны Америке. Тогда и были разработаны требования к технике, ставшей оружием американских побед в войнах 1991–2003 гг. — к танку «Абрамс», вертолету «Апач», боевой машине пехоты «Брэдли», противоракетному комплексу «Пэтриот». Особой удачей стал летающий радарный комплекс «Джей-старз», позволявший обозревать поле сражения на десятки километров вперед, засекая множество наземных целей противника.

И вот 20 августа 1982 г., покуда в СССР генералы крушили родные ВВС и ПВО, в Америке доктрина воздушно-наземной операции отлилась в форму официально принятого боевого устава FM-100-5. Упор делался на тесное взаимодействие авиаторов и сухопутчиков, на глубокие удары по русским армиям с целью предотвратить выход их первого, второго и последующего эшелонов на поле сражения. Из уроков войны 1973 г. в новый устав вошло самое важное: всегда, даже обороняясь, нужно перехватывать инициативу. Если численно превосходящий противник прорвался, встречать его следует не контратаками в лоб на острие его прорыва, а ударами по слабым местам. А для этого нужны обученные по максимуму солдаты и офицеры.

Иными словами, Старри продолжил дело гитлеровского вермахта, развивая идеи немцев 1930-х г г. Только с применением боеприпасов особой меткости, самонаводящихся и самоприцеливающихся штучек, спутниковой связи и установок радиоэлектронной борьбы. От устава было решено перейти к доктрине. Работа над ней началась в 1987-м, а официально доктрину воздушно-наземных операций приняли 1 августа 1991 г., после успешного испытания новых подходов в первой войне с Ираком. Главный принцип доктрины — действовать на дальних расстояниях с большой скоростью и изумительной точностью.

А что в это время творилось в советской военной машине? Пока американцы методом «коллективного разума» творили революцию, в Генштабе СССР все дело подготовки к будущей войне монополизировали два генерал-полковника — М. Гареев и А. Данилевич, особо приближенные к Огаркову. Чуть ли не пятнадцать лет они возились над трехчастными «Основами ведения операций Вооруженными силами СССР». Да так их и не завершили…

Тем временем американцы… «В связи с ориентацией на неядерную войну в Вооруженных силах НАТО предусматривалась модернизация имеющегося вооружения и создание новых систем оружия, позволяющих достичь целей в войне. План модернизации ограничивался сроком до 1990–1992 гг. Суть его заключалась в создании высокоточного, дальнобойного оружия. Особое место отводилось крылатым ракетам различной дальности и предназначения, новым стратегическим бомбардировщикам с малозаметным покрытием, оснащенным десятками стратегических крылатых ракет (СКР). Планировалось поступление на вооружение разведывательно-ударных комплексов, применяемых по принципу „обнаружил — поразил“. Совершенствовались средства управления войсками и оружием на основе создания АСУ, широкого применения воздушных командных пунктов. Усовершенствованию подлежали и боезаряды, эффективность которых по разрушительной силе и поражающим возможностям становилась близкой к ядерным…» — вспоминает В. Красковский.

Меня всегда поражало одно совпадение. С чего начался удар по Ираку в январе 1991-го? С действий воздушного спецназа.

Очень важное задание выполнила оперативная группа «Нормандия» 101-й аэромобильной дивизии армии США. В ее состав входили две подгруппы по четыре вертолета АН-64А «Апач». Похожие на помесь гигантской доисторической стрекозы с танком, они нанесли удары по центрам управления ПВО Ирака, которая прикрывала 150-километровый коридор для пролета западной авиации к позициям иракских ракет. Наводили на цель обе группы «Апачей» два вертолета типа «Пейв Лоу» — особая модификация тех же «Апачей».

Война фактически началась в 2 часа 38 минут пополуночи, когда вертолеты «Нормандии», подлетев к целям на высоте 15 м и оставшись незамеченными иракскими радарами, врезали по позициям арабов залпами ракет «Хеллфайр» («Адский огонь») с лазерным наведением («Солдат удачи», № 7, 1997). Увы, у иракцев не было ни современных локаторов, ни ракет для уничтожения летающей нечисти на бреющем полете.

Но самое интересное в том, что подобный прием был применен ровно за полвека до этого, 22 июня 1941 г. Как сообщает немецкий историк Кайюс Беккер, в тот день самые опытные экипажи 2-й, 3-й и 53-й бомбардировочных эскадр, владевшие искусством слепых полетов, вышли на большой высоте к тыловым аэродромам истребительной авиации Красной Армии в Белоруссии. Они зашли — по три бомбардировщика на каждый аэродром — и обрушили на них град осколочных бомб. Главная задача — создать неразбериху, переполох и панику. Лишить русских возможности быстро принять решение. И пробить коридоры для основных сил Люфтваффе!

Интересные параллели, не так ли?

По сути дела, Старри и его друзья не выдумали ничего нового. Посмотри на историю Польской кампании вермахта (1939-й) или на кампанию Гитлера 1940 г., и ты узнаешь основные черты американской наземно-воздушной операции времен президентства Рейгана. У немцев мы найдем те же глубокие, рассекающие удары, заход в тыл врага и его дезорганизацию, яростные действия ВВС по разгрому транспортных узлов, штабов и центров связи. С той же целью: захватить инициативу и сделать невозможным маневр резервов противника.

Просто у янки в восьмидесятые годы появилось множество новых инструментов для ведения такой войны. Там, где Гитлеру приходилось обходиться диверсантами и несовершенными пикирующими бомбардировщиками, у США появились крылатые ракеты, многоцелевые реактивные самолеты с боевой нагрузкой, равной «суперкрепостям» Второй мировой и удесятеренной по сравнению с ними ударной мощью. У янки завелись «умные бомбы», боеприпасы вакуумного взрыва, самолеты-»невидимки» и масса хитрого оружия для уничтожения русских танков. В США возник намного более оснащенный спецназ, с прекрасными средствами транспорта. Немцы, как вы помните, огромное внимание уделяли разведке, организации, управлению и связи. У США, пошедших тем же курсом, появились гораздо более совершенные системы: спутниковые, компьютерные, помехозащищенные. Кроме того, у них имелось то, чего не было у немцев: парк систем подавления и нарушения связи противника.

И немцы, и США исповедовали одну и ту же философию: выиграть время, гнаться не за количеством оружия и войск, а за их высочайшей эффективностью и ударной силой.

Тоффлер убежден, что новая американская военная доктрина 80-х стала прорывом в постиндустриальное будущее? Тогда ему придется признать, что на самом деле такой прорыв первыми попробовали совершить гитлеровцы. Параллели между гитлеровским и американским «послевьетнамским» способом ведения войны лежат на поверхности.

Поразительно, но американцы смогли наплевать на возможные усмешки недалеких идиотов и привлекли к работе над новыми вооруженными силами не только футурологов, но и писателей-фантастов. И тем самым получили гигантское преимущество над советской военной бюрократией, где смелая мысль оказалась убитой.

Покуда в СССР военную футурологию монополизировали генералы Гареев и Данилевич, в мае 1985 г. на американской авиабазе Райт-Паттерсон в штате Огайо прошла трехдневная конференция в рамках проекта «Футуролог-2». В одних стенах встретились инженеры ВВС США, ученые и… сорок писателей- фантастов. Целью этой необычной встречи было определение будущего развития военных приемов и технологий. (Этот пример я беру из статьи Эрла Купера и Стивена Шейкера «Военные прогнозисты» 1988 г., которая была опубликована в книге «Мир нашего завтра», М.: ЭКСМО, 2003. С. 357.) Та конференция показала, что многие идеи писателей встретили живейший интерес у военных специалистов. Например,