С самого начала «грубые парни» из США получили гигантский психологически-умственный перевес над советскими чинно-гладкими сановниками. Рейганисты были исполнены твердой решимости — победить! Победить, опрокинуть и растоптать СССР! Сбить его с ног, поставить на колени, заставить молить о пощаде. А советские руководители начала восьмидесятых стремились не победить США, а договориться. Компромиссно, где-нибудь за кулисами прийти к соглашению и вернуть столь милый сердцу мир разрядки семидесятых. С улыбками, помпезными встречами на высшем уровне, попиванием шампанского и поеданием черной икорки.

Градус пассионарности Рейгана и его рати намного превосходил градус обрюзгших, постаревших и разнежившихся советских иерархов. Пылая дикой жаждой победы, рейганисты пугали своих противников. Пассионарность и готовность драться без всяких правил обостряли изобретательность американцев. И они с большим искусством смогли использовать гитлеровские находки: блеф, угрозы, обманные движения, «размягчение тылов», удары по психике высших штабов противника, прямой террор. Они сумели захватить инициативу на последней стадии холодной войны, превратив ее в психотриллер. Властно и жестко они навязывали Москве свою волю.

А та… Та все хотела договориться. И боялась использовать один шанс за другим. Упускала возможность все новых и новых асимметричных ответов. Не решалась начать свой ответный психотриллер.

Фактически советские верхи попали в положение нерешительных элит Франции и Англии тридцатых годов, спасовавших перед напором неистового Гитлера.

Вот еще один урок на будущее для строителей СССР-2. Драться за победу нужно отчаянно. И жаждать ее так, как заблудившийся в Сахаре путник — бурдюка с водой!

А одержимость схваткой непременно родит изобретательность и способность воевать по канонам молниеносной, сверхэффективной стратегии.

У группы «Дженезис» есть интересный клип на композицию «Land of Confusion» («Край поражений»). Года 1987-го, если не ошибаюсь. Там кукольный Рейган ложится спать и видит кошмарный сон. В мире столько врагов! Он натягивает костюм Супермена и бежит по миру. Борется с врагами. Ужинает у костра в обществе динозавров, гориллы и Рэмбо. А под утро просыпается в холодном поту. И тянется к настенному пульту у кровати. Там всего две кнопки. На одной написано «Nurse» — «Горничная». На другой — «Nuke». В данном случае — сигнал начала ядерной войны. Рейган спросонья путает и тычет пальцем в роковую кнопку. За окном поднимается ядерный «гриб» с раскаленной «шляпой». Президентская жена Нэнси тут же собачит мужа по башке…

Рейган выбрал психологически точно выбранную роль. Он решил предстать перед Москвой в обличье бесноватого вождя Америки — крутого ковбоя, способного начать войну. Склонного к мистике, «безбашенного». Нарушителя всех и всяческих правил. И здесь он следовал примеру Гитлера.

С самого начала рейганисты поставили на психологическую войну — так, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского правящего эшелона. Все стартовало в начале 1981-го.

«Советы боялись Рейгана, считая его „лихим ковбоем“. Ричард Аллен (Ричард Аллен — советник Рейгана по национальной безопасности на заре его правления — М. К.) в период формирования правительства встретился с советским послом Анатолием Добрыниным. „Они считали, что имеют дело с первоклассным сумасшедшим, — вспоминает Аллен. — И были смертельно испуганы“.

Новая администрация полагала, что нужно поддерживать этот образ, по крайней мере по отношению к Кремлю. «Держать Советы в уверенности, что Рейган слегка не в своем уме», — говорит Аллен. Это была идея, выдвинутая уже покойным футурологом Германом Ханом. Он сравнивал битву сверхдержав с опасной игрой, в которой две машины идут лоб в лоб. Обе стороны не хотят столкновения, но ни одна, ни вторая не хотят свернуть. Но в конце концов кто-то должен это сделать, чтобы избежать катастрофы. Хан достаточно лаконично сформулировал: «Никому не захочется играть во что-то подобное с сумасшедшим». Таким образом, имидж ковбоя с точки зрения стратегии был весьма кстати. На встрече были обсуждены детали неофициальной, широко спланированной и подогнанной во всех деталях операции психологического давления (PSYOP).

Ее целью было повлиять на образ мысли Кремля, чтобы тот ушел в оборону и таким образом менее всего склонялся бы к рискованным действиям…» (П. Швейцер. Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря. — СП «Авест». Минск, 1995. С. 34.)

Так началась наступательная психологическая операция против нас, главные контуры которой были набросаны 30 января 1981 г. на заседании рабочей группы по делам национальной безопасности. В это время американцы стремились помешать вводу русских войск в бунтующую Польшу. С середины февраля США начали угрожающие маневры стратегических самолетовракетоносцев у наших рубежей. Они имитировали начало нападения, вынуждая русских объявлять боевые тревоги. В последний момент «летающие крепости» сворачивали и уходили. Но держать Москву в нервозном состоянии это помогало.

США сознательно лепили и лепят из себя образ иррационально мстительной, непредсказуемой во гневе и бешеной страны. С одной лишь целью: запугать руководителей стран-противников. В 1995 г. американцы приняли «Основные положения доктрины сдерживания после холодной войны». Там сказано, что Соединенные Штаты должны использовать свой ядерный потенциал, чтобы «в случае, если их жизненно важные интересы поставлены под угрозу, выставить себя в роли иррациональной и мстительной страны». «Это должно быть частью нашего образа как нации, который мы демонстрируем нашим противникам… Представлять себя абсолютно рациональным и хладнокровным — значит оскорблять себя… Тот факт, что некоторые элементы могут казаться потенциально „неконтролируемыми“, способен принести выгоду: ведь только это вселит страх и сомнения в умы тех, кто принимает решения на противоположной стороне баррикады».

Но эта доктрина родилась не после гибели СССР. Ее на полную катушку использовал Рональд Рейган в начале и середине восьмидесятых, создавая образ одержимого христианского фанатика с «ядерным чемоданчиком». А до него была «теория сумасшедшего» президента Никсона в начале семидесятых. Дескать, наши враги должны осознавать: американцы безумны и непредсказуемы, имея в своем распоряжении невероятную разрушительную силу. Благодаря страху перед своей «отмороженностью» США смогут подчинять других своей воле. Впрочем, американцы могли подглядеть эту стратегию у Израиля, где правившая в середине 1950-х г. Партия труда, вожди которой проповедовали необходимость проведения силовых «актов безумия». (Сергей Кара-Мурза. Потерянный разум. — М.: ЭКСМО-Алгоритм, 2006. С. 16–17.) Впрочем, был еще один учитель — Гитлер, весьма любивший строить из себя безумца, бешеного и мстительного.

Верхи СССР, наоборот, вели себя как сугубо рациональные и предсказуемые. Более того, гордились этим обстоятельством!

Но гордиться было нечем: в войне побеждает именно безумный и непредсказуемый. Тот, кто перешагивает через страх смерти во имя идеала, ради своей чести. «Мертвые сраму не имут» — вот формула одержимого бойца. «Победа или смерть!» Рациональность поведения на войне свойственна трусу. Тот сдается, исходя из доводов чистого рассудка: лучше какая-никакая, но жизнь, чем гибель во имя каких- то там высоких целей. И получилось, что в Кремле стали вести себя как трусы, поощряя американских противников к продолжению «линии бешенства и непредсказуемости». Отчего в Москве клали в штаны все чаще.

Мы прекрасно знаем, что в Вашингтоне лишь делали вид, что они на самом деле не были готовы первыми начать самоубийственную ядерную войну. Если бы Советский Союз хотя бы иногда использовал то же психологическое оружие и слепил бы образ фанатичного гиганта, наши противники могли пойти на попятную, как в начале семидесятых. Но этого в Москве не поняли или даже не старались понять!

А Рейган все умело усугублял. Его фраза «Есть вещи поважнее мира» быстро стала крылатой и повергла советскую верхушку в смятение. Ведь обычно американские президенты пели о «мире во всем