Американцы не могут осуществить эту угрозу в течение ближайших пятнадцати лет: затея слишком сложна и дорога. Она вполне реально может разорить самих янкесов, если СССР сохранит имеющуюся группировку стратегических ракет, которая создана с явным запасом. Ее даже наращивать не придется. Более того, в техническом заделе по части военного космоса мы опережаем США.
К концу 1986 г. Горби прекрасно знал об эффекте «ядерной зимы». Знал, что она наступит даже в том случае, если СССР, пораженный тысячами американских боеголовок, не ответит Соединенным Штатам ни единой ракетой. Было отлично известно, что тем самым США обрекают себя на полную гибель вместе с остальным человечеством, ибо в многолетней ледяной ночи из пяти миллиардов землян выживет едва ли несколько процентов. Разве нельзя было использовать «ядерную зиму» как аргумент в пользу бессмысленности попыток Рейгана победить нас, а не как предлог для односторонней сдачи русских позиций?
Да, в экономике Союза дела идут сложновато, денег не хватает. Но разве сокращение тяжелых наземных ракет решит эту проблему? Наоборот, вызовет новые затраты на ликвидацию оружия и его боеголовок, что очень плохо повлияет на бюджет. Гораздо большую экономию дало бы сокращение обычного вооружения: танков и пушек, мотострелковых дивизий. А ракеты обеспечивают безопасность по полной программе, они — отличное средство для нейтрализации американских «ястребов», страховка против СОИ, предмет торга на десятилетия переговоров. Знай себе — лениво поддерживай группировку РВСН, обновляй средства раннего предупреждения и горя не знай. Решение напрашивалось само собой. Подстрахуй себя от попыток военных и косной бюрократии устроить политический переворот, окружи себя лично преданными тебе частями — и шерсти верхушку. Заставляй охреневшую военщину сокращать совершенно ненужные затраты, ликвидировать явно избыточные дивизии. Дави попытки строителей распылять денежки на тысячи незавершенных объектов. И тогда ты не только улучшишь положение Союза, но и победишь в противостоянии с Америкой.
Я уверен, читатель, что любые договоры о взаимном сокращении ядерных вооружений не только разорительны для нашей страны, но и бессмысленны. Все равно мы никогда не сможем проконтролировать, сколько ракет и боеголовок на самом деле уничтожили американцы (европейцы, китайцы). Здесь нужен другой принцип: «Я буду иметь столько ядерного оружия, сколько мне надо». Причем не сковывая себя какими-то договорами. Может быть, даже сообщу всему миру, сколько у меня оружия и какого. Вероятность ядерной войны определяется не численностью ракетной группировки — это смешно, а действиями высшего руководства. Есть определенный предел, за которым увеличивать число ракет просто глупо.
СССР для победы в холодной войне нужно было не идти ни на какое сокращение своих ракет. Ибо они — самое дешевое средство обеспечения русской национальной безопасности.
Но именно этого и не хотел делать Горбачев! Сокращать ракеты для него было лучше, чем сокращать сухопутные дивизии и генералов. Ведь ракеты не могли поднять бунт, а генералы и высшая бюрократия — могли. Горби хотел решить финансовые проблемы самым простым и необременительным способом: тупо рубанув по программам вооружений. Практически не разбираясь в структуре затрат, в нужности или ненужности оных, не собираясь вникать в суть дела и смотреть, где можно сэкономить, а где — добавить за счет экономии. Тем паче что, как мы знаем теперь, экономить было на чем, причем миллиардами «тяжелых» советских рублей (долларов).
Вот тут и кроется разгадка шизофренического поведения Г. По большому счету он — ставленник деградировавшей партийно-бюрократической системы позднего СССР. Главной его целью было не победить в холодной войне и даже не коммунизм построить, а спасти власть бюрократической системы. Да, что- нибудь реформировать и перестраивать, но так, чтобы власть чиновников оставалась неприкосновенной. Горби до последнего старался спасти власть зажиревшей, деградировавшей Компартии СССР, давно утратившей способность обеспечивать развитие страны. Тут был шкурный интерес безответственного партийного аппарата: сохранить власть и привилегии, и ради этого даже пойти на уступки американцам. Игра на победу СССР в холодной войне угрожала чиновничеству в погонах и пиджаках слишком многим. Ведь часть бюрократии должна была бы исчезнуть, часть — уйти ввиду неумения проводить динамичную политику. Множество генералов рисковали утратить должности из-за сокращения сотен никому, кроме самой военщины, не нужных дивизий. А перенос соревнования в космос вел к возвышению совершенно новых отрядов элиты, к выдвижению новых общественных сил к вершинам власти. Ведь космическая гонка требовала отнять часть ресурсов у генералитета и топ-менеджеров «оборонки» старой формации и передать их новым технократам и военным-интеллектуалам. Горби же смертельно боялся решительных действий, где требовалась его личная ответственность, где нужны были его воля и смелость. Кроме того, космическая гонка порождала технологии, которые объективно урезали власть старой партийной знати. Поэтому Г. было проще вопить: «Мы на пределе! Мы издыхаем от гонки вооружений! Надо срочно что-то делать! Надо немедленно идти на уступки!» Между прочим, создание такого психоза в то время, когда нужно хотя бы ненадолго остановиться, осмотреться и подумать о дальнейших действиях, — первейший признак манипулятора психикой масс, признак того, кто сеет хаос.
Вы скажете, что Горби это вряд ли осознавал. И будете правы. Марионетке системы не обязательно сознавать то, что она, марионетка, делает в интересах чиновничьей системы, этакого Голема. (Эту теорию мы с Сергеем Кугушевым изложили в цикле «Третий проект».) Но советская бюрократия своим коллективным разумом понимала, что стране для победы в холодной войне необходимо очень-очень измениться и эти трансформации грозят большими подвижками в системе власти. Нам нужно было стать не бюрократической, а делократической империей. А бюрократии этого ой как не хотелось! И она попробовала спасти свою власть путем сдачи и раздробления Советского Союза. Правда, подвижки все равно произошли, целые отряды старого чиновничества лишились власти, но это не суть важно. По большому счету у власти осталась самая отвратительная, косная и вороватая чиновничья система. Во всех странах-обломках СССР.
Бюрократия СССР к середине 80-х годов окончательно стала Големом (огромным разумным квазиживым субъектом), существующим исключительно ради самого себя.
— эти слова Айзек Азимов вложил в уста своего героя, основателя науки психоистории Гэри Сэлдона в трилогии «Академия и Империя».
Они очень точно отражают то, что произошло в позднем СССР. Знаешь, читатель, много лет автор сих строк сталкивался со случаями коллективного чиновного саботажа при попытках внедрить в жизнь страны то или иное изобретение. Давным-давно существует технология изготовления конструкционных материалов на основе базальтового волокна. Она родом еще из СССР. Дорожное покрытие из базальта делает автомобильные трассы практически вечными, не нуждающимися в ремонте. Базальтовые трубы канализации и водопровода способны служить чуть ли не веками без замены. Но и то и другое не находило и не находит применения: ведь такая технология делает ненужными огромные организации, которые каждый год ремонтируют дороги и меняют трубы. Исчезают статьи пребольших затрат денег и ресурсов, многотысячные армии работников лишаются дела. А значит, становится ненужной и бюрократия, что управляет сим процессом, распределяет ресурсы, делит (и ворует) деньги на ремонт трасс и труб. И так происходит везде, где новые технологии ведут к исчезновению множества чиновничьих должностей и возможностей бюрократии паразитировать на обществе.
Победа СССР в противостоянии с Западом в конце ХХ в. требовала массированного внедрения в нашу жизнь именно таких технологий следующей эры. Прорыва в «мир за индустриальной фазой». Перехода на космический путь развития (помните нашу карту двух ветвей исторического развития в начале книги?).
А бюрократический Голем позднего СССР идти на это не хотел. Он предпочел поражение в холодной войне и идиотскую политику «возвращения к капитализму». Чиновники решили сдать страну и под прикрытием капитуляции в холодной войне приватизировать советскую собственность, стать капиталистической, рыночной элитой. Горбачев лишь выполнял негласный заказ Голем-системы. И совсем не случайно с 1987 г. вся мощь идеологически-пропагандистского аппарата власти, вся сила телевидения, радио и прессы начинает работать на развал СССР. Советская история охаивается и оплевывается со всех сторон, ломается национальный иммунитет, сеется чувство беспросветности и безнадежности жизни в
