— А из общения с коллегами вы знали о других «узких местах» Союза по сравнению с американцами?

Игрек:

— Да, конечно. Нам следовало догонять США в развитии РУК — разведывательно-ударных комплексов. Так, чтобы цели засекались как можно быстрее, а информация тут же доходила бы до тех, кто ведет огонь. США очень сокращали время реагирования по сравнению с нами. Но и тут оснований для паники не имелось: в СССР шли серьезные работы по рывку и в области РУКов.

Должен заметить, что в восьмидесятые американцы начали углублять теорию глубокой операции, продолжая традиции, которые заложил еще советский теоретик Триандафилов при Тухачевском. И еще гитлеровские достижения. Американцы стали исповедовать далеко проникающие удары с применением сильной авиационной и вертолетной техники, с действиями скоростных, высокотехнологичных танков «Абрамс». И это нас действительно очень беспокоило.

— И мы всерьез ждали наступления НАТО из Европы?

Игрек:

— Нет. Скорее, мы больше ждали ограниченных конфликтов на периферии. Полномасштабного конфликта со всеми сценариями глобальной войны (трансокеанскими перебросками войск, ядерными ударами) в СССР все-таки не ожидали. Скорее, ожидалось, что нам придется высаживать морскую пехоту где-то в Турции, чтобы она создавала плацдармы. Или в Средиземноморье. Думали, что СССР и США побоятся использовать стратегическое ядерное оружие, а начнут выяснять отношения локально, на периферии — с применением обычного оружия. Максимум — ядерных зарядов оперативно-тактического назначения. В рамках таких региональных конфликтов нам пришлось бы бороться с авианосными соединениями США, их морской пехотой и Корпусом быстрого реагирования. Мы всерьез готовились к локальным ограниченным войнам. Они казались реальнее, чем «звездные войны».

— А как оценивалась возможность внезапного нападения на СССР с помощью множества крылатых ракет? Вышли бы их морские соединения в районы массированных пусков, и атаковали бы нас тучами низколетящих, малозаметных «Томагавков»…

Игрек:

— Нет, всерьез этого не ждали. Возьмем самый большой носитель крылатых ракет того времени, крейсер УРО типа «Тикондерога». У него — 128 «мест» для ракет в барабанных и шахтных установках. Но помимо «Томагавков» на крейсере должны быть противокорабельные ракеты «Гарпун», противолодочные «Саброк» и противовоздушные ракеты. В боевом наряде авианосной ударной группировки — две «Тикондероги», а то и одна. Эсминцев типа «Орли Берк», уменьшенных «Тикондерог» — три-четыре. Все вместе они могли нести максимум 125 «Томагавков» для ударов по наземным целям на всю АУГ. Да и с ядерными зарядами они отнюдь не все. Такую атаку СССР выдерживал. Тем более что «Томагавк» — оружие оперативно-тактического назначения, и потому до многих важных целей в Советском Союзе он просто не дотягивался. Вот для Ирака или Ирана удар АУГ крылатыми ракетами тяжел. Расстояния до целей по сравнению с нашими небольшие, резервирования важных объектов промышленности нет. У нас, например, оптико-электронные комплексы для танков делались на трех предприятиях: в Белоруссии, в Европейской части РСФСР и где-то за Уралом. Уничтожь одно-два — оставшееся продолжит работать.

Не стоит переоценивать силу «Томагавков». Они били ими по Белграду в 1999-м. Я там был и все видел. Никаких ужасных разрушений от их попаданий (с неядерной боеголовкой, конечно) не наблюдалось. Хотя оружие это очень гибкое в оперативном плане: в оснащении, в траектории и дальности полета. Оно обеспечивает высокую гибкость использования сил американского флота.

— Советский флот сильно уступал американскому в способности наносить удары по берегу?

Игрек:

— Да, конечно. У нас не было аналога «Томагавка», что можно считать незакрытой прорехой. Наш флот готовился в основном к борьбе на море. Считалось, что сухопутные войска перекрывают Европу, а по территории Америки сработают ракетностратегические войска. И потому по берегу военный флот СССР действовать вроде не должен. В общем, получалась довольно негибкая схема, предназначенная только для одной войны — с американцами и НАТО.

Но зато у русского ВМФ имелось то, чего не было у американцев: отличные противокорабельные крылатые ракеты для ударов по авианосным ударным группировкам. Пущенные с советских подлодок КР «Гранит» составляли ордер подлета, боевой порядок атаки. Они обменивались информацией, и одну сбитую ракету заменяла в ордере другая. Они выбирали цели, выстраивали их по степени важности, определяли, куда идти в случае промаха по первой цели: у «Гранитов» имелся искусственный интеллект.

— В 1988–1994 гг. вы работали в Центре космической разведки ГРУ Генштаба?

Игрек:

— Совершенно верно. Война с Ираком в 1991-м, войны на развалинах Югославии — все это было мое…

— Вы как-то говорили мне, что у СССР не было аналогов американских спутников оптико- электронной разведки типа «Ки Хоул», КН-11.

— Да, штатовской машинке мы сильно завидовали. КН-11 гнал информацию в цифровом виде прямо в пункты приема и обработки. КН-11 мог снижаться на орбите и буквально заглядывать в некоторые наши укрытия, под навесы. У нас же все стояло на фотопринципе. Отсняв пленку, советский спутник отстреливал капсулу с нею на землю. Ее приходилось отыскивать, затем доставлять в лабораторию для обработки, дешифровать. Съемка шла полосами с разной контрастностью. Эти полосы приходилось склеивать. В общем, от момента фотографирования до получения данных проходило как минимум трое суток. А США вели косморазведку в реальном времени. «Ки Хоул» мог давать целеуказание АВАКСам и центрам, где принимались решения.

Но у нас намечался переход к более совершенной технике. С 1993 г. мы работали со спутниками «Икар», передававшим информацию в форме электронного сигнала, а не в виде фотопленки. Хотя в серию спутник поставили с девяносто пятого, это еще советская техника. Он сильно облегчил нам работу. Хотя до КН-11 он еще не дотягивал: не умел так же хорошо маневрировать на орбите. Но СССР, я уверен, в конце концов догнал бы американцев и в этой области!

Остановим диктофон. Ты сам видишь многое, читатель, и пространный комментарий к воспоминаниям ветеранов прошлой холодной войны попросту не нужен. Были у нас военнотехнические проблемы? Были. Но они поддавались решению. Мы действительно могли остановиться и заняться наведением порядка, перегруппировкой сил и средств. Мы понесли поражение из-за тупости и негибкости системы! Но никак не из-за того, что русские уступают американцам в талантах и мощи разума.

Чтобы победить в психотриллере, начатом Рейганом, нам надо было измениться. Но совсем не по- горбачевски.

В феврале 2007 г. президент РФ Путин произнес знаменитую речь в Мюнхене, произведшую эффект разрыва бомбы.

Если вкратце, то Владимир Путин в Мюнхене выставил счет победителям Советского Союза. Он объявил войну тому новому мировому порядку, что выстраивается с 1991 г., в котором господствует одна сила: Большая Глобоамерика. Которая все решает своей силой и по своему произволу.