– На колени! – приказала Мари и Ксандр, к ее изумлению, подчинился. Мари закрыла глаза, пытаясь отгородиться от ужаса и хаоса вокруг – от слез Дженны, хищного прерывистого дыхания ее отца, пугающей неподвижности Леды. Глубоко погрузившись в себя, в ту внутреннюю тишину, где жили прекрасные образы, которые Мари переносила на бумагу, она представила луну, какой та должна быть нынче ночью – восходящий полумесяц над сонными соснами, белоснежный и сияющий.

Когда образ луны, яркой, только что взошедшей, сделался для нее отчетливым, Мари заговорила, продолжая рисовать силой воображения:

Слова лились потоком, и лунная сила сгущалась над Мари. Слова были не Ледины, а ее собственные, продиктованные отчаянием и любовью.

Полумесяц виделся ей огромным – он господствовал над ночным небом, и серебряный свет орошал лес прохладной целительной силой, будто прорвало плотину.

Мари, следуя за этой силой, преобразила ее в водопад и направила вниз, на худенькую фигурку – лохматую девчонку-полукровку. Почувствовав, что готова, Мари произнесла заключительные строки древнего заклинания, переиначив их на свой лад:

Мари глубоко вздохнула, ощутив приток силы. Не открывая глаз, чтобы не дать мысленной картине улетучиться, она протянула руку.

– Ксандр! Держись!

Рука, схватившая ее ладонь, пылала от лихорадки, и Мари представила, как водопад лунных лучей переливается из нее в Ксандра, наполняет его силой, прохладой, покоем. Она стиснула зубы в ожидании боли от резкого притока силы, но на сей раз обошлось без боли. И когда ладонь Ксандра в ее руке стала прохладной, он взмолился:

– А теперь помоги Дженне, пожалуйста.

Мари, не в силах говорить, лишь кивнула. Едва горячая ладошка Дженны очутилась в руке Мари вместо отцовской ладони, в мыслях она поспешно заменила образ Ксандра на образ его дочери.

Неизвестно, сколько прошло времени – мгновения или часы – и наконец Дженна пожала ей руку, отпустила ее и прошептала:

– У тебя получилось! Ты исцелила папу и меня! А теперь попробуй помочь Леде.

Мари кивнула, не открывая глаз. Держи в уме картину! Не дай ей исчезнуть! Мари наклонилась, вслепую потянулась к матери, но в этот миг сильные руки Ксандра подхватили ее и приблизили к бесчувственному телу Леды.

– Вот она, – произнес Ксандр своим обычным, спокойным голосом.

Приложив ладонь к застывшему телу матери, Мари принялась совершенствовать мысленный рисунок, добавлять новые штрихи: луну сделала еще огромней, прекрасней, лучистей. Протянула серебряные нити света от луны сквозь себя к матери. Вообразила ее лицо без кровоточащей ссадины на лбу и взбухшего пурпурного кровоподтека на щеке. Представила ее стройное, изящное тело вновь здоровым и полным сил. И наконец нарисовала ее губы в приветливой улыбке, а глаза – открытыми и ясными.

– Леда, наконец-то!

Ахнув от счастья, Мари открыла глаза – мать улыбалась ей.

– Леда, это все она! Это Мари нас спасла! – ликовала Дженна.

– Тсс, дитя мое! – Ксандр с тревогой оглянулся через плечо, всматриваясь в чащу за шатром из плюща. – Псобратья все еще здесь – ищут пропавшего пса.

– Пропавшего пса? – шепотом переспросила Леда, и ее острый взгляд встретился со взглядом Мари.

– Мы слышали их разговор. Один из них искал щенка, – объяснила Мари. – И, похоже, неподалеку нашли следы.

– Здесь нам оставаться небезопасно, даже в укрытии, – заметила Леда.

– Теперь Древесный люд не просто похищает наших, если те в поисках еды забредают во владения Племени. Они ищут повод для набегов на наши земли, для убийства наших людей. – Ксандр говорил тихо, но гневно. – Будь они прокляты все до единого, вместе с их псами!

С их псами, но не с моим. – Мари держала свои мысли при себе, но теперь, когда Леда очнулась, разлука с щенком легла ей на сердце камнем. – Где он? Спокойно ждет в норе, или же Псобратья с их поисками отрезали его и от дома, и от нас?

Как мне жить без моего Ригеля?

– Мама, мне нужно домой, в нору. Мне… мне нехорошо, – сказала Мари.

– Выходить пока опасно, – заметил Ксандр.

– Опасно или нет, Мари нужно вернуться в нору, восстановить силы. Призывать луну – нелегкое занятие, тем более для такой хрупкой девушки, как Мари, – объяснила Леда, не спуская с дочери взгляда.