– Стой!

Вытолкнув Дженну в дверь, он окинул комнату взглядом:

– Я не обижу ее. Даю слово.

Запричитав, женщины отвернулись от него. Чувствуя подступающую тошноту, Ник вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Он повел безмолвную Дженну к каяку. Она не сопротивлялась, когда Ник помог ей в него сесть. Когда он погреб прочь от пристани и направился к противоположному берегу, держа курс на уединенный пост смотрового, небо из серого стало бледно-желтым, зардевшись персиковым рассветом. Не обращая внимания на жгучую боль в спине, Ник греб изо всех сил.

– Дженна, через пару минут мы выберемся из каяка, и придется быстро-быстро побежать. Нужно перебраться на берег, прежде чем нас кто-нибудь заметит. Понимаешь?

Девушка не ответила, и Ник на нее посмотрел. Обхватив себя руками, она медленно покачивалась назад и вперед. Когда солнце поднялось над горизонтом, серебристо-серый оттенок сошел с ее кожи, но глаза оставались широко распахнутыми, и кроме всепроникающего чувства печали в них не отражались ни мысли, ни эмоции.

Нахмурившись, Ник продолжил грести.

Добравшись до берега чуть ниже поста, Ник не мешкал. Каяк скользнул на песок, Ник перебросил корзинку на берег, а потом приподнял Дженну за талию и перетащил ее на берег. Он поднял корзину и, взяв маленькую ручку Дженны в свою руку, быстро и горячо проговорил, глядя в темные глаза:

– Нам придется поспешить и не шуметь, находясь за пределами территории Племени. Просто держи меня за руку, а я тебя поведу. Когда окажемся в безопасности, я объясню, что происходит. А пока можешь мне просто довериться?

Дженна моргнула, словно прорвалась на поверхность после долгого погружения.

– Никто нас не убьет?

– Никто нас не убьет, – ответил Ник. – Не сегодня.

– Ник. Это ты?

Призрак улыбки приподнял уголки ее губ, но лишь на мгновение.

– Да, это я. Главное, будь рядом.

Он двинулся вперед, но Дженна схватила его за рукав, потянув обратно.

– Куда ты меня ведешь?

Он улыбнулся ей:

– Домой, Дженна. Я веду тебя домой.

Солнце только показалось на утреннем небе, а уже стало необыкновенно тепло, когда Ник наконец решил, что они достаточно далеко от территории Племени, чтобы передохнуть. Присев на замшелое бревно, он обтер рукавом пот с лица и протянул Дженне бурдюк, а потом полез в корзинку за жесткими бутербродами из лепешек, которые упаковал отец.

– Спасибо, папа, – благодарно пробормотал Ник, откусывая большой кусок от первого. – Держи, тут всем хватит, – сказал он с набитым ртом, предлагая Дженне корзинку. Она осторожно взяла бутерброд и начала его грызть. Ник смотрел на нее, пытаясь решить, что же сказать. Их путешествие обернулось одним из самых тихих, молчание прерывалось лишь тогда, когда говорил Ник. Если он что-нибудь спрашивал, Дженна односложно отвечала. Сама же разговора не заводила и вопросов не задавала.

Ник сглотнул и прочистил горло.

– Как ты, Дженна?

Ее глаза встретились с его.

– А как сам думаешь?

Он посмотрел на нее – внимательно, по-настоящему: темные волосы спутались, она стала ужасно худой и выглядела гораздо старше, чем когда он видел ее последний раз. Когда это было? Месяц назад? Два? Дженна была так бледна, что темные круги под глазами выглядели грязными подтеками.

– Думаю, было тяжело, – сказал Ник.

– Да, – снова принявшись за бутерброд, проговорила она, словно обращаясь к нему, а не к Нику. – Спасибо, что освободил. Здесь меня и оставишь?

– Нет, – поспешил заверить ее Ник. – Я хочу оставить тебя с Мари.

Словно пойманная птица, ее взгляд метнулся к нему, а потом, скользнув прочь, снова вернулся.

– Я… я не знаю никакой Мари.

– Нет, знаешь. Мари говорила, что вы подруги.

Девушка молча на него уставилась.